Кир подавил вздох, наблюдая, как ее челюсть сжалась от раздражения. Она была женщиной, привыкшей отдавать приказы, а не выполнять их. Если он будет обращаться с ней так, как будто она не способна позаботиться о себе, Линн вышвырнет его за дверь и захлопнет ее у него перед носом.
— Поверь, это не имеет никакого отношения к твоему полу, Линн. Я просто хочу узнать, работал ли Нэш прошлой ночью. И есть ли у него какая-то связь с мертвыми женщинами. — Он осторожно наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я позвоню тебе утром и сообщу, что выяснил.
Она не оттолкнула его.
Он решил воспринять это как хороший знак.
— Запри двери и никого не впускай, — Кир выдержал ее пристальный взгляд. — Совсем никого.
Мэдлин Рэндалл закончила мыть посуду, прежде чем опрыскать столешницу отбеливателем и стереть все оставшиеся крошки. У нее нет обсессивно-компульсивного расстройства. Клинического. Но после сорока лет работы учительницей в третьем классе у нее появилась фобия прикасаться к липким, грязным вещам.
Она надеялась, что выход на пенсию облегчит ее нервные привычки, и наконец-то она сможет наслаждаться жизнью. К сожалению, десятилетия, проведенные под воздействием плаксивых, кричащих монстров, взяли свое.
Даже после двух полных лет отсутствия в школе она находилась в постоянном состоянии тревоги.
Правда заключалась в том, что ей никогда не следовало становиться учительницей. Она хотела выйти замуж за своего любимого с детства Донни Бирмана. Но мать предупреждала ее, что Донни — подонок, который сбежит и оставит ее со стаей орущих детей.
Ее мать оказалась права.
Донни женился на лучшей подруге Мэдлин, а несколько лет спустя исчез, оставив ее одну воспитывать троих маленьких детей. Тем не менее, выбор Мэдлин стать учительницей вместо жены и матери не принес ей радости. Как раз наоборот. Она проводила каждый день, отсчитывая секунды до того момента, когда сможет уйти из школы навсегда.
Она не рассматривала возможность, что после выхода на пенсию будет проводить каждый день в одиночестве в этом крошечном доме, который унаследовала от своей матери. Глупо, конечно. Она никогда не дружила с другими учителями, а те немногие знакомые, которых она знала по церкви, слишком заняты своими семьями, чтобы думать, что ей может быть одиноко. Или, что более вероятно, им просто было все равно.
Почему они должны это делать? Она была никем. Никто.
Она выключила свет на кухне и вошла в гостиную. Проходя мимо эркера, она заметила свое отражение в стекле. Даже размытое, ее изображение было похоже на старую женщину. Она всегда была стройной, но теперь казалась ближе к изможденной, с узким, заостренным лицом, которое давным-давно лишилось всякой красоты.
Она вздрогнула, внезапно остановившись. Мэдлин настолько погрузилась в свои горькие воспоминания, что не заметила внезапного холода в воздухе. Снег начал падать, пока она готовила ужин, и ветер шумел в деревьях, но это не должно было повлиять на температуру в доме.
Разве окно открыто?
Нет, это невозможно. Она никогда не открывала окна, разве что для того, чтобы накричать на соседскую собаку, которая настаивала на том, чтобы облегчиться на драгоценном розовом кусте ее матери.
Так почему же так холодно?
Она ломала голову над этим вопросом, когда острая боль пронзила ее спину.
Мэдлин хмыкнула, пытаясь дотянуться до того, что ее кусало. Трудно поверить, что жук может выжить при минусовой температуре снаружи, но что еще это могло быть?
ebooksa