К моему удивлению, похабные улыбки как ветром сдуло и от нас отшатнулись. Нет, в прямом смысле сделали шаг назад.
— Мы пошутили!
— Не то хотели сказать, — поддакнул второй, заметно побледнев.
— Не обращайте внимания на этих идиотов, — повернулся к нам Эрик и извиняющееся улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. — Теперь я просто настаиваю, чтобы угостить вас обедом в лучшем заведении столицы.
— Ну, если так… — обрела дар речи Найла, кокетливо улыбнувшись.
— Я не могу. Из-за зелья усиления, что выпила, мне запрещено покидать академию, — призналась я, и без этого не испытывая никакого желания никуда с ними идти.
— Даже так? — заинтересованно посмотрел на меня Эрик. — Настолько сильная ведьмочка?
— Пока неизвестно и сила не определена. Насколько мы поняли, там артефакт определения пришёл в негодность, — произнесла Найла.
Слова Найлы прозвучали как-то так, словно она принизить меня хотела, но я ни на миг не усомнилась в своих силах.
«За великую ведьму!» — припомнила я слова старосты, когда меня чествовали всеми Васильками. Вот они в меня верили! Я только уехала, а уже скучала по ним. Эх, как они там без меня?
— Да, я слышал краем уха, что приём на ведьминский факультет на сегодня закончен, — произнёс Эрик и, бросив быстрый взгляд на спешащих к нам трёх девушек, недовольное лицо одной из которых не предвещало ничего хорошего, поспешил попрощаться: — Что ж, тогда в другой раз.
— Обязательно, — разочарованно отозвалась Найла.
Я же благоразумно промолчала. По этому Эрику видно, что аристократ, и девушки к ним спешат под стать. Может, Найла городская, привыкла к такому вниманию, и тешит себя иллюзиями, а мне давно известно, что с простыми девушками такие только балуются.
Когда на ярмарку приезжаешь, многие городские франты не прочь вскружить голову какой-нибудь простушке, а потом у девушки пузо на нос лезет, а мужчина словно и не при делах.
У нас в Васильках так Агнешка едва не утопилась, когда её городской кавалер бросил. Пироги продавал на ярмарке, помогая отцу булочнику и её заприметил. Не знаю, когда они сладить между собой успели, да только Агнешка понесла. Крику было. Кинулись в город к охальнику, а тот в отказ. Не знаю, говорит, кому она ещё кроме меня поцелуи свои дарила. Я у неё не первый был.
Девичья честь, она такая, потеряешь — не вернёшь. Как докажешь, что именно он первый и единственный, когда доброе имя потеряла? Мужчины сладко поют, но почему-то считают, что если им легко уступила, то и со всеми так безрассудна. На девушку позорное клеймо вешают.
Да только знали у нас все, что никого у Агнешки кроме этого негодяя не было. Ничего, её из омута вытащили, к дальней родне отправили, а там она замуж за вдовца с детьми вышла и тот её с ребёнком принял. И хорошо живут, говорят, ладно. А булочнику тому лавку дёгтем наши парни в каждый приезд мазать стали, а сынка его грязью да навозом забрасывать, что от него люди шарахаться начали и товар покупать брезговали. Не заладилось у них дело, пришлось лавку за копейки продать и уехать.
Так что не собиралась я на всяких красавчиков и боевых магов засматриваться. У меня дела и поважнее есть. Например, поесть.
— Найла, идём! — потянула её за собой, так как та продолжала стоять и улыбаться Эрику. Хорошо хоть Сибилла обладала большим здравомыслием и за всё время нашего разговора скромно молчала.
— Ты хоть знаешь, кто это такой? — восторженно зашептала она, стоило нам немного отойти.