У Марка и Матфея Иисус цитирует сначала заповедь из Второзакония (Втор. 6:4–5), входящую в наставление, которое Моисей адресует народу Израильскому перед тем, как он войдет в землю обетованную. Наставление скреплено неоднократно повторяющимся рефреном «Слушай, Израиль» и представляет собой суммарное изложение законодательства, ранее изложенного в Книге Исход. Иисус Навин повторит заповедь в пересказе, когда введет народ в обетованную землю (Нав. 22:5).
Вторая заповедь, процитированная Иисусом, заимствована из Книги Левит. Ее полный текст гласит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). Очевидно, что под «ближним» в данном случае понимается соплеменник, сын того же народа. Иисус же, цитируя заповедь, существенно расширяет ее смысл, понимая под ближним всякого человека вне зависимости от его этнической или религиозной принадлежности (в притче о милосердном самарянине ближним оказывается самарянин).
Отметим, что книжник спрашивает Иисуса только о первой, наибольшей заповеди, но Иисус в Своем ответе добавляет также вторую. Это показывает, что для Иисуса любовь к Богу и любовь к ближнему составляет одну двуединую заповедь: одна любовь не мыслится без другой. Любовь к Богу находит свое выражение и естественное продолжение в любви к ближнему. Апостол Иоанн Богослов напомнит об этом в следующих словах: «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4:20–21).
Ветхий Завет призывал человека любить ближнего, «как самого себя», и в этом призыве заключалась вершина ветхозаветной этики. Поскольку вопрос книжника касался исключительно закона Моисеева, Иисус указал на эту заповедь как одну из двух его духовно-нравственных вершин. Исходя из того что каждый человек себя любит и желает себе добра, Иисус в Нагорной проповеди сформулировал правило: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12). Обратим внимание, что и в том случае он ссылался на закон Моисеев, подчеркивая тем самым, что не выходит за рамки ветхозаветных предписаний.
Однако то учение о любви, которое Он излагает как Свое собственное, разительно отличается от ветхозаветного. Обращаясь в Нагорной проповеди к той же самой заповеди о любви к ближнему, которую Он цитирует в разговоре с книжником, Он противопоставлял ей Свое понимание любви: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Мф. 5:43–44). Здесь уже слышен совершенно иной голос, звучит иная тональность, чем та, которой проникнуты нравственные увещания закона Моисеева. Для Иисуса ближний – не только соплеменник, но и иноплеменник, не только друг, но и враг. И, в конечном итоге, Он призывает любить его не
В беседе после Тайной Вечери Иисус скажет ученикам: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Здесь Он говорит о Себе и о той любви к людям, которая заставила Его взойти на крест. Такой же самоотверженной и жертвенной любовью Он призывает Своих учеников любить друг друга (Ин. 13:34). Это уже совсем не та любовь, о которой говорилось в Книге Левит. Иисус поднимает нравственную планку на предельную возможную для человека высоту.
5. Спор с фарисеями о наименовании «Сын Давидов»
41Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: 42что вы думаете о Христе? чей Он Сын? Говорят Ему: Давидов. 43Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: 44сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? 45Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он Сын ему? 46И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.
Этот эпизод также имеется у двух других синоптиков, однако в его изложении между синоптиками имеются разночтения.
В частности, у Марка Иисус задает Своим оппонентам вопрос: «Как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов?» (Мк. 12:35). У Луки вопрос сформулирован так же, но опущено слово «книжники» (Лк. 20:41). Передавая слова Иисуса о Давиде, Матфей употребляет выражение «по вдохновению» (έν πνεύματι – буквально «в духе»); у Марка в этом месте стоит «в Духе Святом» (έν τω πνεύματι τω άγίω), а у Луки на этом месте стоит «в книге псалмов» (Мк. 12:36; Лк. 20:42). Марк завершает изложение эпизода словами: «И множество народа слушало Его с услаждением» (Мк. 12:37).
Вопрос, который Иисус задает Своим собеседникам, касается сердцевинного пункта религиозно-политических чаяний еврейского народа: каким должен быть Мессия? Согласно общепринятому представлению, основанному на ветхозаветных текстах, истолкованных в мессианском смысле (2 Цар. 7:12–14; Пс. 88:4–5; Ис. 11:1; Иер. 23:5–6), Мессия должен происходить из рода Давидова, быть прямым потомком величайшего из Израильских царей[397]. С приходом Мессии связывали надежду на реставрацию Израильского царства в том блеске и могуществе, каких оно достигло при Давиде. От грядущего Мессии не ожидали, что Он придет «свыше»: согласно популярным представлениям, он должен быть земным царем – «сущим от земли» (Ин. 3:31).
Иисус цитирует первый стих псалма, который интерпретировался как пророчество о Мессии:
Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих. Жезл силы Твоей пошлет Господь с Сиона: господствуй среди врагов Твоих. В день силы Твоей народ Твой готов во благолепии святыни; из чрева прежде денницы подобно росе рождение Твое. Клялся Господь и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека. Господь одесную Тебя. Он в день гнева Своего поразит царей; совершит суд над народами, наполнит землю трупами, сокрушит голову в земле обширной. Из потока на пути будет пить, и потому вознесет главу (Пс. 109:1–7).
Отметим, что в оригинальном еврейском тексте первого стиха употреблены два разных наименования: «Сказал Господь (יהוה
В дальнейших стихах псалма Мессия предстает не столько как царь, сколько как священник, причем священник не в обычном смысле потомственного священства из колена Левиина, а по образу Мелхиседека, царя Салимского, о котором в Книге Бытия говорится, что он вышел навстречу Аврааму, вынес хлеб и вино и благословил его (Быт. 14:18). Таинственная фигура царя, который был одновременно «священником Бога Всевышнего», привлекла внимание христиан первого поколения, увидевших в ней прообраз Иисуса – Царя и Первосвященника в одном лице. Наиболее полно эта тема раскрыта в Послании к Евреям:
…Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя (Пс. 2:7); как и в другом месте говорит: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109:4). Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека (Евр. 5:5—10).
Иисус в разговоре со Своими оппонентами не упоминает о Мелхиседеке, однако процитированный им первый стих псалма должен был вызвать в их памяти всё содержание псалма, в котором Мессия предстает не просто как земной царь, а как «Господь». Одно это должно указывать, что Мессия не может быть обычным смертным человеком.
Такова логика речи Иисуса. Мы не знаем, насколько эта логика оказалась убедительной для Его собеседников. Книжники, против которых была направлена речь, вряд ли изменили свое представление о Мессии. Простой народ, даже если слушал Иисуса «с услаждением», вряд ли мог благодаря толкованию одной цитаты из псалма поверить в то, что Мессия должен быть Богочеловеком.
Впрочем, весьма вероятно, что синоптики воспроизводят лишь небольшую часть значительно более продолжительной беседы, в которой Иисус мог приводить и другие аргументы и цитаты, доказывая, что Мессия – не просто царь из рода Давидова, а Сын Божий, посланный в мир Отцом. Такого рода беседы сохранило для нас Евангелие от Иоанна: в них Иисус неоднократно «Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:18). Эти беседы вызывали негодование фарисеев, а в народе вызывали острые споры. В одном из таких споров затрагивалась тема происхождения Мессии из рода Давидова: