6. Предсказание об отречении Петра
31Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; 32по Воскресении же Моем предварю вас в Галилее. 33Пётр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. 34Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. 35Говорит Ему Пётр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
Предказание об отречении Петра имеется также у трех других евангелистов.
Версия Марка (Мк. 14:27–31) почти идентична версии Матфея, за исключением предсказания Иисуса Петру, которое у него звучит так: «Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня». Иными словами, согласно Марку, отречение Петра должно произойти не до первого, а до второго пения петухов.
В Евангелии от Иоанна предсказание об отречении Петра является частью беседы, начинающейся на Тайной Вечере, где Пётр говорит Иисусу: «Господи! куда Ты идешь?» Иисус отвечает: «Куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною». Пётр говорит: «Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя». Иисус отвечает: «Душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды» (Ин. 13:36–38).
Версия Луки существенно отличается от всех остальных версий. В повествовании Луки о Тайной Вечере за предсказанием Иисуса о том, что один из учеников предаст Его, следует эпизод, в котором ученики спорят, кто из них должен почитаться большим. На это Иисус отвечает наставлением о смирении и указанием на собственный пример: «Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий». Дальше у Луки речь Иисуса продолжается: «Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых». Затем Иисус говорит Петру: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих». Пётр отвечает: «Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти». Но Иисус предсказывает: «Говорю тебе, Пётр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня». И затем спрашивает учеников: «Когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток?» Они отвечают: «Ни в чем». Иисус говорит им: «Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу». Ученики говорят: «Господи! вот, здесь два меча». Иисус отвечает: «Довольно» (Лк. 22:24–38).
Этот материал лишь в некоторых деталях пересекается с рассказами других евангелистов. В частности, слова о том, что ученики сядут на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых, имеют прямую параллель в Евангелии от Матфея (Мф. 19:28). Предсказание об отречении Петра мы находим у всех четырех евангелистов, однако у Матфея и Марка оно отнесено к тому времени, когда Иисус уже был на пути в Гефсиманию, а у Иоанна оно приведено в совсем другой редакции, чем у синоптиков. В остальном материал Луки вполне оригинален.
Слова, обращенные к Симону, о том, что сатана «просил», дабы сеять учеников, как пшеницу, необычны. Словом «сеять» переведен глагол σινιάζω, означающий «просеивать» (через сито). У кого просил? Скорее всего, у Бога. А Иисус молился Богу о том, чтобы вера Петра не оскудела. Здесь можно вспомнить историю Иова, которая начинается с того, что сатана просит у Бога разрешения подвергнуть праведника испытаниям, и Бог дает такое разрешение (Иов. 1:6—12; 2: 1–6). Взаимоотношения между Богом и сатаной таинственны и непостижимы, и мы не знаем, почему Бог слушает сатану и позволяет ему совершать те или иные деяния над людьми. Но Иисус выступает здесь как Ходатай за Своих учеников перед Отцом. Его последняя молитва, которую донес до нас евангелист Иоанн, является почти исключительно молитвой за учеников: Иисус просит Отца, в числе прочего, о том, чтобы Он сохранил их от зла, или от диавола (выражение έκ του πονηρού в Ин. 17:15 означает «от лукавого»).
Уникальным для всего корпуса Евангелий является призыв Иисуса купить меч. О каком мече идет речь? Обычно это место понимают в фигуральном смысле – как призыв к готовности дать отпор врагу (диаволу). Однако апостолы говорят Иисусу не о духовном мече, а о двух вполне реальных мечах, имеющихся в их распоряжении. Ответ Иисуса иногда понимают в смысле: «довольно, хватит об этом». Слова ικανόν έστιν могут быть поняты и так, и в том смысле, что двух мечей достаточно. Возможно, ответ Иисуса содержит в себе горькую иронию: Он готовит учеников к испытаниям, призывает к духовному бодрствованию, используя символические образы мешка, сумы и меча, а они начинают считать имеющиеся в наличии мечи. Как это часто бывало и прежде, Иисус говорит ученикам одно, они слышат другое, буквально понимая сказанное Им в переносном смысле.
Являются ли два меча, о которых сообщают Иисусу, боевым оружием? Иоанн Златоуст считает, что нет: он полагает, что имеются в виду кухонные ножи, при помощи которых разделывали пасхального агнца[533] (греческое слово μάχαιρα может означать и меч, и нож). Другие толкователи говорят о рыболовных ножах[534]. Однако один из этих мечей в скором времени будет извлечен из ножен, и им будет нанесен удар рабу первосвященника (Мф. 26:51–54; Мк. 14:47; Лк. 22:49–50; Ин. 18:10–11), что говорит скорее в пользу того, что у учеников было боевое оружие.
Предположить, что Иисус рассматривал вооруженное сопротивление как одну из опций для Самого Себя, мы не можем: такое предположение противоречило бы всему, что мы узнаем из Евангелий о добровольном характере Его страданий и смерти. Но не полагал ли Он, что меч может понадобиться кому-то из его учеников для самозащиты? В книге о Нагорной проповеди мы говорили о том, что Иисус не был абсолютным и безусловным пацифистом, каким Его иной раз представляют[535]. И после Его смерти и Воскресения Церковь не встала на позиции безоговорочного пацифизма, всегда допуская возможность вооруженного сопротивления насилию, особенно если речь идет о спасении жизни других людей (а такая ситуация вполне могла возникнуть при аресте Иисуса).
Впрочем, как отмечают толкователи, если бы речь всерьез шла о вооруженном сопротивлении, двух мечей в любом случае было бы недостаточно против той толпы, которая должна была в скором времени прийти за Иисусом[536]. Вполне вероятно, что сцена, описанная у Луки, имела иной смысл и слова Иисуса не относились к предстоявшим Ему и Его ученикам испытаниям. Так, например, Кирилл Александрийский полагал, что, говоря о мечах, Он предсказывал иудейскую войну[537]. Некоторые современные исследователи находят это толкование более убедительным, чем любые попытки объяснить происхождение двух мечей или представить Иисуса и Его учеников зилотами, готовившими вооруженное восстание[538].
Употребленный Иисусом глагол «соблазнитесь» (σκανδαλισ-θήσεσθε) может указывать на сомнение, потерю веры и – как следствие этого – духовное падение. Ранее этот глагол возникал в прямой речи Иисуса неоднократно. В притче о сеятеле Он говорит о тех, кто «слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется» (Мф.13:20–21). На горе Елеонской Иисус предсказывал времена, когда Его последователей будут предавать на мучения и убивать, они будут ненавидимы всеми народами за имя Его, «и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга» (Мф. 24:9—10). В обоих случаях речь идет о временах испытаний, когда многие поколеблются, не устоят в вере. Иисус предсказывает, что именно это произойдет с учениками, когда Он будет арестован.
Ученики не просто соблазнятся: они разбегутся. В Книге пророка Захарии, на которую ссылается Иисус, говорится: «О, меч! поднимись на пастыря Моего и на ближнего Моего, говорит Господь Саваоф: порази пастыря, и рассеются овцы!» (Зах. 13:7). Из этого изречения Иисус берет только слова о пастыре и овцах, применяя их к Себе и Своим ученикам. Ранее Он говорил о Себе как Пастыре добром, находящемся в гармоничном единстве со Своими овцами: «овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его». Но пастырь добрый не просто заботится об овцах: он «полагает жизнь свою» за них (Ин. 10:1—15). Наступает время, когда Он должен будет положить жизнь за овец, но гармония между Ним и ими будет разрушена, потому что они в страхе разбегутся.
Иисус предсказывает также и Свое Воскресение. Более того, Он заранее назначает ученикам встречу – и не в Иерусалиме, где Он будет распят, а в Галилее, где начиналась Его проповедь, где Он провел основную часть времени со Своими учениками, где совершил главные чудеса. Благословенная земля Галилеи вновь примет Его вместе с учениками.
Далее в центре внимания евангелистов снова оказывается Пётр, горячий и импульсивный, который заявляет, что он никогда не соблазнится (у Марка слово «никогда» отсутствует). Иисус отвечает ему, что он трижды отречется от Него: использован глагол άπαρνέομαι («отрицать») в пассивном залоге. Предсказание предваряется словами «истинно говорю тебе», придающими ему характер настойчивости и убедительности. Однако Пётр продолжает упорно доказывать, что не отречется от Учителя даже в случае смертельной опасности. К Петру присоединяются и другие ученики, среди которых уже нет Иуды.
Как известно, петухи поют трижды: первое пение петухов бывает еще глубокой ночью, до рассвета; второе ассоциируется с рассветом[539]; третье бывает с наступлением утра. Выражение «в полночь, или в пение петухов, или поутру» (Мк. 13:35), употребленное Иисусом, скорее всего указывает на первое пение петухов. Как мы говорили, только у Марка Иисус предсказывает, что отречение произойдет до вторых петухов; текст прочих евангелистов подразумевает, что это произойдет до первых петухов.
Предсказание Иисуса о том, что Пётр отречется от Него, было одновременно и предупреждением. Пётр мог, запомнив это предупреждение, в нужный момент вспомнить о нем и не совершить то, о чем был предупрежден. Предведение Божье не означает необходимости для человека совершить то, что Бог предвидит.