Значит, отец был не совсем прав. Кое-что у Сани в характере от матери было. Например, упрямство. А внешне она была копией отца. Высокая, светловолосая, голубоглазая, ловкая и способная к спорту. Вот чего ей не достоялось от отца – так это его обаяния и способности очаровывать и ладить с людьми.
Саня людей не любила. Особенно когда они поступали не так, как ей надо, не правильно. А делали они это регулярно. И это ужасно бесило. «Юношеский максимализм, - хмыкал отец. – С возрастом пройдет». Не проходил. Саня просто имела такой характер – жесткий, бескомпромиссный. Так относилась к людям. Так же относилась и к себе. Она на практике применяла правило, сформулированное ее отцом: « Если хочешь выиграть, есть два пути. В совершенстве изучи правила и выигрывай по ним. Либо придумай свои правила». Саня играла по своим правилам и выигрывала – тому способствовала мозги, трудолюбие и дисциплинированность. А тех, кого эти правила не устраивали, просто без сожалений вычеркивала из своей жизни.
«Ты же так останешься одна», - вздыхала теперь уже мама. А Саня лишь пожимала плечами и цитировала то самое стихотворение Омара Хайяма. Она не понимала, что плохого в том, чтобы быть одной. Поэтому свой круг общения Саня ограничивала очень точно. И была четкая градация на своих и чужих. Своим прощалось все, со своими можно не претворяться. С чужими Саня носила маску. Разную, по обстоятельствам. Но от этого дико уставала. И так хотелось время от времени спрятаться ото всех, скинуть с себя все маски и…
И, вот, вчера, например. Саня вздрогнула. Так, она за мыслями успела вылакать латте. Но не притронулась к еде. А завтракать надо обязательно. Каша остыла, но не подогреть – здание пока обесточено. Человеком, с которым Саня….
Интересно, это у нее от матери или от отца? Наверное, от отца. Он же бабник. И в Сане вчера это вдруг проснулось. Она принялась яростно выскребать пенку из высокого бокала.
Приехать по работе к другу – даже, можно сказать, лучшему другу! - чтобы помочь ему и заодно отдохнуть от людей. Нажраться. И заняться сексом с первым встречным. Интересно, в жизни отца были такие эпизоды? Наверняка. Но мужчину такие подвиги красят, а вот женщину… Здравствуй, двойная мораль.
Мигнул и загорелся свет. Пиликнула кофемашина, из открытого проема кухни было слышно, как загудели холодильники. И спустя несколько секунд в проеме лестницы на второй этаж появился Саша.
- Ну все, я тут дела окончил, пойду в гараж, там проводку надо посмотреть. А ты почему не ешь? – он подошел к столу кают-компании, где Саня пыталась привести свои мысли в порядок. – Невкусно?
- Вкусно, - растерянно ответила Саня. Она так и не смогла себя подготовить. И понять - как с ним общаться.
Саша подошел и сел рядом на диванчик. Отвел от шеи ее волосы, наклонился к ней. Саня замерла, едва дыша. А он со вздохом откинулся на спинку.
- Ясно. Уже жалеешь.
Это был сказано таким голосом, что Саня резко обернулась к нему. И с удивлением поняла, что он…
В общем, рефлексирует и сомневается тут не она одна. Но все же трусливо ответила вопросом на вопрос.
- А ты?
Он медленно покачал головой. Но губы были уже упрямо поджаты. А Сане вдруг так захотелось вернуть улыбку. И услышать: «Са-неч-ка».
- И я, - услышал она свой тихий голос. И, выругав себя за трусость, прижалась к крепкому плечу. Саше этого хватило, чтобы упрямо поджатые губы смягчились, его рука обняла ее за плечи, а губы прижались к макушке. – Я просто… Ты уже работаешь, и я себя настраиваю… на рабочий процесс.
- Это да, - Саша облегчённо рассмеялся. – Геннадий же на нас рассчитывает.
Имя «Геннадий» он произнёс со смачным фрикативным «гхэ», и вот они уже смеются. Вместе.
Саша встал.
- Сделать тебе еще латте перед работой?