Жаклин покраснела от гнева, губы, накрашенные алой помадой, затряслись. Она подняла руку, намереваясь расцарапать наглецу лицо длинными, темно-красными ногтями, но Серджио, шагнув вперед, покачал головой.
— Вижу, одного слугу ты не потерял, — наконец выговорила она дрожащим от едва сдерживаемой злости голосом. — И почему он так за тебя держится? Что ты ему пообещал, у тебя же ни черта нет!
— Покиньте дом, госпожа, — бесстрастным голосом произнес Серджио, демонстрируя пистолет на поясе.
Это возымело действие. Джейкоб наклонился к Жаклин, поглядывая на Серджио. Правая рука застыла у кобуры, но не касалась ее.
— Думаю, лучше сделать, как он просит, мисс Жаклин. Мы можем прийти в другой раз.
— Ты что, испугался этого здоровяка, Джейкоб? — раздраженно обернулась та. — Я тебе плачу за то, чтобы ты разбирался с такими, как он, не так ли?
— Считаю, это неблагоразумно, мисс Жаклин, — продолжал он тем же тихим, размеренным голосом. — Санторо работал на вас, вам ли не знать, что угрозами его не проймешь? Вы сделаете только хуже. Прошу, пойдемте.
— А твой охранник умнее тебя, — не замедлил съехидничать Ксавьер. — Уходи. Иначе начнется смертоубийство, а этого не нужно ни тебе, ни мне.
Жаклин какое-то время стояла, сжимая в руке так и не выброшенный окурок, затем развернулась на каблуках и вышла за дверь. Джейкоб коротко кивнул Ксавьеру и последовал за ней.
Амадео не сразу понял, где находится. Потолок был грязно-серым, в трещинах, но откуда-то лился дневной свет. Ничего общего с темнотой карцера, которая окутывала со всех сторон целую вечность, заползала в голову, вытесняя все мысли и пресекая слабые попытки сопротивляться.
— Очнулся наконец? — прогрохотал кто-то над ухом, и Амадео вздрогнул.
Рядом с койкой, на которую его уложили, возвышался надзиратель Роджерс, поигрывая дубинкой. У соседней суетился врач, перевязывая руку какому-то заключенному.
— Ну конечно, очухался, — удовлетворенно прогрохотал надзиратель. — А я думал, копыта откинешь, Солитарио. Как ты со своей клаустрофобией вообще тут оказался?
Амадео попытался заговорить и не смог — в горле настолько пересохло, что любая попытка причиняла боль. Надзиратель отвернулся и налил воды в пластиковый стакан.
— Никак не пойму, ты самоубийца, или кто, Солитарио? — он держал стакан на вытянутой руке, дожидаясь, пока Амадео сядет. — На кой черт стремишься себя уничтожить? Знаешь, что от паники ты запросто мог бы задохнуться там, в карцере?
Амадео промочил горло и, благодарно кивнув, вернул стакан надзирателю.
— Знаю. Но почему ко мне должны относиться как-то по-особенному? Я напал на другого заключенного и вполне заслужил наказание…
— Солитарио! — рявкнул Роджерс так, что стекла в окнах задребезжали. Стаканчик, беспомощно хрустнув, смялся в здоровенных кулачищах. — Ты конченый идиот или только прикидываешься?! Еще не хватало самоубийц в моем блоке! Хочешь свести счеты с жизнью, так придуши себя наволочкой! Больной на голову ублюдок, хренов мазохист!
— Почему вы кричите, господин надзиратель? — спросил Амадео.
Его спокойный тон еще больше вывел Роджерса из себя. Он швырнул несчастный стакан в мусорное ведро и нацелил толстый, как сосиска, палец в нос Амадео.
ebooksa