«Все, — подумал Пименов, опустив трубку, — теперь у меня алиби чистое, теперь только выждать надо, как дело пойдет».
Он вышел из вестибюля, оглянулся на большое бело-желтое здание МВД, и вдруг в сердце шевельнулся страх: «А может, поломать все? С кем тягаюсь-то, господи? Может, дать отбой? А как его теперь дашь? Поздно... Дело сделано, теперь пути назад нет».
«Не стоит обижать людей...»
1
Ломер Морадзе погладил пушистую бородку, еще раз посмотрел на Сухишвили, тяжело посмотрел, хмуро и, откашлявшись, спросил:
— Я не совсем понимаю цель вашего визита, товарищ полковник. Вероятно, вы приехали сюда не для того, чтобы совершить восхождение.
— Наверное, вы бы меня в маршрут не взяли — экипировка не та.
— Ну, это — дело поправимое, у меня склад хороший, экипировать мы вас можем. Несчастных случаев здесь не было, воровства и бандитских нападений — тоже, так что я не совсем понимаю, что вас здесь интересует?
— Меня интересует тот маршрут, по которому в горы ходил Кешалава.
— Кто?
— Кешалава. Виктор Кешалава.
— Он не ходил в горы. Он больной человек, ему наши прогулки опасны.
— Зачем же он приезжал к вам?
— Это допрос?
— Беседа. Скажем так. Беседа.
— Вы меня извините, товарищ полковник, но я не склонен беседовать с работником милиции.
— Да почему же?
— Я очень не люблю милицию. Я не верю ее работникам.
— А в чем дело?
— Это долгая, старая и грустная история.