— Конечно. «У вас, — говорит, — и оружие-то, наверное, в масле».
Гусев отвечал, словно рапортовал, и Костенко чувствовал, что этот голубоглазый, аккуратно причесанный старик испытывает постоянное желание встать по стойке «смирно».
— Вы ему сказали, что я говорил с Налбандовым?
— Конечно, конечно. Все сообщил. И про вас, и про бригаду врачей.
«Все, теперь он уйдет, — подумал Костенко, отогнав острое желание лечь на холодный клеенчатый диван и поджать ноги к подбородку, чтобы успокоить боль. — Надо звонить к Садчикову. Только вряд ли он теперь найдет Пименова».
— Товарищ Гусев, я бы попросил вас вот о чем...
Гусев сразу же поднялся и привычно одернул синий, нескладно сидевший на нем пиджак.
— Слушаю.
— Пожалуйста, попросите начальника отдела кадров принести мне личные дела всего руководящего состава фабрики. Это раз. Потом с вами побеседуют товарищи из райотдела. Они вас ждут в приемной. Это обычная процедура, мы сейчас будем со всеми говорить. Два. Теперь последнее. Я здесь с вашего разрешения посижу и отсюда поговорю с Москвой. Секретарша пусть трубочку не берет, у меня будет служебный разговор. Хорошо?
— Конечно, товарищ полковник. Не угодно ли чайку?
— Спасибо. Не надо. Я все больше воду пью, к чаю равнодушен.
— Доставить из столовой обед?
— Нет, нет, не тревожьтесь, пожалуйста.
С Москвой соединили через двадцать минут. К телефону подошел Садчиков.
— Дед, бери людей и отправляйся в «Турист», номер 94, в пятом корпусе, — сказал Костенко. — Это его прежняя комната.
— Х-хорошо, — ответил Садчиков.
«Все понимает, господи, как все понимает, — подумал Костенко, — и как обидно, что я теперь его начальник, а не наоборот. Нечестность в этом есть какая-то. Разве он виноват, что ему пришлось сначала воевать, а потом — без перерыва на учебу — сразу же ловить бандитов?»
— Но скорее всего там его уже нет.
— Ах в-вот так даже?
— Именно... Ты установочку на месте проведи, ладно?