Убить Пифагора

Главк созерцал всю сцену с приоткрытым ртом.

— Фессал был твоим последним любовником, даю слово. — Красивый раб рыдал, уткнувшись лицом в пол и не осмеливаясь взглянуть на мертвого Фессала. — А ты проведешь остаток своей жалкой жизни, прикованный к веслу. Ты не протянешь и месяца: привык к сладкой жизни, которую имел у меня во дворце. — Он сделал паузу. — Но сначала тобой займется Борей.

Яко, залитый кровью Фессала, дрожал, сжавшись на полу. Главк вновь обратился к великану.

— Я хочу, чтобы ты выжег ему лицо каленым железом, пусть оно станет безобразным. Сотри без следа предательскую красоту. — Его голос сорвался на последнем слове.

Борей кивнул. Одной рукой он поднял Яко и закинул его на плечо. Подросток взвизгнул и забился, как свинья под ножом мясника. На лице чудовища, выходившего с мальчиком на плече, Акенон заметил жестокую улыбку.

Тишину зала нарушало лишь веселое потрескивание огня. Все в ужасе ждали следующих действий Главка. Сибарит стоял неподвижно, прислушиваясь к смолкающим вдалеке воплям Яко. Как только они стихли, он пронзительно завизжал и рухнул на четвереньки.

— Вон, — пробормотал он с пола. — Убирайтесь вон!

Глава 5

17 апреля 510 года до н. э

Сибарис погрузился в тревожную тишину.

Казалось, жители покинули город.

Ариадна ехала на осле по широкой улице, окруженной роскошными каменными особняками. Большинство их владельцев выстроилось у входа колонны, как будто это не жилой дом, а храм, посвященный главным богам. За Ариадной ехали на ослах двое спутников. Время от времени она оборачивалась, чтобы убедиться, что они не отстали. Мостовая была покрыта тканью, и копыта животных не издавали ни звука. Ее спутники также не произнесли ни слова за всю поездку.

Разговаривать им не разрешалось.

Рассвело два часа назад, но улицы были совершенно пустынны.

«Удивительно, что многие сибариты считают себя пифагорейцами», — подумала Ариадна, рассматривая особняки, хозяева которых, должно быть, крепко спали.

Среди сибаритской аристократии было предостаточно тех, кто интересовался учением Пифагора, но занимала их лишь сама доктрина да некоторые наставления. Дисциплина, свойственная общине Кротона, центру братства и месту жительства самого Пифагора, была для них слишком тяжким бременем. Правительство Сибариса контролировалось довольно умеренными адептами пифагорейства.

Ариадна остановила осла перед широким портиком, украшенным стилизованными колоннами. За ними виднелась тяжелая запертая дверь из металла и дерева. Она подняла глаза. На фризе под фронтоном красовались барельефы, изображающие Аида и Диониса, покровителей богатства и вина.

«Это должно быть здесь. Надеюсь, он никуда не отлучился», — подумала Ариадна.

Ловко спрыгнула на землю и решительно постучала в дверь.

* * *

Акенон погрузил руки в мешок с драгоценным металлом.