Убить Пифагора

Акенон чуть заметно кивнул, стараясь оставаться в сознании.

— Знаю. Он мне сказал.

Ариадна посмотрела на Даарука. Тот лежал на спине, повернувшись к ней лицом. Он смотрел на нее с ненавистью, но в его твердом взгляде сквозило самодовольство, которое постепенно расползлось по всей физиономии.

— Думал, что сбежал, забрав у меня лошадь? — крикнула Ариадна. — В своем тщеславии ты не заметил, что я нарочно выпустила тебя, чтобы ты вскочил на лошадь и убрался оттуда. В итоге ты оставил позади людей, которые могли тебе помочь.

На мгновение обгоревшее и окровавленное лицо Даарука, подобно молнии, исказила гримаса обиды и ненависти, но в следующий миг он по-прежнему смотрел безмятежно, а на губах кривилась циничная, наглая улыбка.

Ариадна почувствовала, как внутри у нее полыхает огонь. Ее лицо превратилось в каменную маску, она сжала кулаки. Потом заметила, что в правой руке все еще держит меч. Она о чем-то задумалась и снова посмотрела на Даарука. Учитель-убийца повернулся к ней, зарычав от напряжения. Ариадна медленно приблизила меч к его шее. Даарук посмотрел на нее с вызовом. Она уперла острие ему в горло и слегка нажала, пронзая кожу.

Внезапно Даарук издал протяжный, хриплый, подобный карканью, смех, родившийся где-то в глубинах его извращенной души. Его тело сотрясали конвульсии, а острие меча вонзилось глубже, так что по шее потекла струйка крови. В его смехе звучали победные нотки.

Ариадна крепко сжала рукоять меча. Мышцы ее напряглись до предела. Не двигая мечом, он наклонился к Дааруку.

— Я знаю, — сказала она, кивнув.

Даарук застыл, внезапно встревоженный тем, что прочел в ледяных глазах Ариадны. Она отбросила меч и медленно пошла прочь.

Произнесенные ею слова стерли высокомерное выражение с лица Даарука.

— Смерть была бы для тебя слишком легким наказанием, — бросила на ходу Ариадна.

Глава 138

1 августа 510 года до н. э

Через три дня после нападения на виллу Милона Пифагора без сознания доставили в Метапонт.

Во время долгого пути лодка лишь единожды причалила к берегу неподалеку от Сибариса. Беглецы наполнили сосуды пресной водой и перевязали философа, заменив первую повязку, сделанную из обрывка одежды. После перевязки кровотечение полностью прекратилось, но Пифагору нужен был отдых, которого беглецы не могли себе позволить. Они тут же вернулись в море, плавание продолжилось, и состояние здоровья философа с каждым часом ухудшалось.

Причалив наконец в безопасном месте, члены команды поспешили отнести Пифагора к Тирсену, известному лекарю из общины в Метапонте.

Тирсен с тревогой осмотрел рану и его неподвижное, бескровное лицо.

— Учитель потерял много крови. — Лекарь покачал головой. — Не знаю, придет ли он в сознание. — Он осторожно ощупал контур зияющей раны. — Мы должны сделать так, чтобы рана не воспалилась. К тому же сломан сустав. Даже если я спасу учителю жизнь, я не уверен, что он снова будет ходить.

* * *

Пифагор очнулся на третий день и озадаченно осмотрелся по сторонам. Он лежал на кровати в маленькой каморке. В стене напротив виднелось окно с закрытыми ставнями, и внутри царила полутьма. Несмотря на это, стояла удушающая жара, от которой тело философа покрылось потом. Его наготу скрывала лишь узкая полоска ткани, лежавшая поверх бедер. К бедру крепилась искусно наложенная шина, вынуждавшая лежать на спине, не меняя положения и не сгибая ногу.