— Когда-то отец изобрел музыкальный инструмент, позволяющий укорачивать или удлинять струны до нужной степени. Благодаря ему он убедился в том, что отношение красоты и гармонии между двумя звуками сохраняет числовое отношение, равное длине струны, которая их производит. Он доказал, что идеальная гармония возможна между звуком, который производит одна струна, и звуком другой струны, которая наполовину или вдвое длиннее первой. На это отношение между струнами указывают первые две линии тетрактиса. — Она прикоснулась к чертежу деревянным стилосом. — Таковы отношения между единицей и двойкой. Другие, более гармоничные пропорции подчиняются более простым отношениям, которые образуют соседние линии тетрактиса. Они возникают между струной длиной в две единицы и соседней струной из трех единиц, а также между струной из трех и четырех единиц.
Глядя на Акенона, она постучала пальцем по восковой поверхности с изображением тетрактиса.
— Гармония, Акенон, возникает всякий раз, когда струны сохраняют между собой эти пропорции. Это очень важно, — сказала она, и ее зеленые глаза таинственно блеснули. — Это не отдельный случай, когда одна струна составляет длину в десять пальцев, а другая, например, в двадцать. Это закон, который работает всегда, вечный и точный. Он совершенен!
Акенон был в замешательстве. Его удивил и рассказ Ариадны — на самом деле он не был уверен, что полностью его понимает, — и ее пыл. Дыхание молодой женщины участилось, голос приобрел особую глубину. Внезапно он вновь почувствовал влечение к ней; но на этот раз это было что-то другое, менее плотское, чем во время их первой встречи. Больше всего оно напоминало восхищение.
— То, что я только что тебе рассказала, — продолжала Ариадна, — позволяет увидеть два предвечных правила. Во-первых, процессы во Вселенной регулируются точными законами, которые мы можем вычислить. Наверное, ты слышал об абсолютной точности Солнца, Луны, приливов… — Акенон кивнул. Он знал астрономов в Карфагене, которые любили поговорить о своей работе, даже если их об этом не просили. — Во-вторых, мы открываем неведомые двери к знанию и овладению законами природы. Могущество, которое способно обеспечить эта власть, поистине безмерно. — Ариадна пристально посмотрела на Акенона, и он понял, что она вот-вот коснется того, что считает ключевым. — Власть — одна из главных причин, по которым люди убивают друг друга. Чтобы получить власть или уничтожить того, кто ей обладает. А мой отец, Акенон, самый могущественный человек в мире, — она легонько постучала себя по голове, — и именно он решает, кого допустить к этой власти, а кого нет.
Наступила тишина. Акенон присел на край стола. Он понимал, что это всего лишь самые поверхностные сведения о пифагорействе, и все же ему приходилось не спеша обдумывать услышанное, чтобы хоть что-то понять. С другой стороны, то, что Ариадна говорила о власти…
— Так, значит, ты боишься, что кто-то попытается убить твоего отца? Думаешь, Клеоменид погиб из-за неудачного покушения на Пифагора?
— Не знаю, но я боюсь за его жизнь. Знание может быть главным мотивом убийства. Кротонские стражи порядка этого не понимают, но ты должен понять, иначе ты никогда не распутаешь это дело.
Акенон мысленно принял ее слова к сведению, а затем пошутил, чтобы немного уменьшить драматизм:
— Вот уж не знал, что ремесло мудреца так опасно.
— Он не мудрец, а философ.
— Кто-кто?
— Отец изобрел новый термин: философ. Он означает любителя мудрости, который отличается от обычного обладателя мудрости, иначе говоря, мудреца. Философ — более деятельный и скромный термин. Он означает поиск, который не заканчивается, и идеально передает саму суть знания.
— Значит, твой отец — философ Пифагор, — улыбнулся Акенон.
Ариадна улыбнулась в ответ.
В тот вечер не только Ариадна думала об Акеноне.
«Египтянин опасен. Я должен разрешить эту ситуацию как можно скорее». Какое-то мгновение он лелеял мысль о том, чтобы проникнуть в его спальню посреди ночи и перерезать ему горло ножом. Он вздрогнул от удовольствия, представив, как египтянин захлебывается кровью, не в силах позвать на помощь… но осуществить этот план было невозможно. «Слишком рискованно. Египтянин силен и хорошо обучен. Не стоит его недооценивать».
Он думал о разных вариантах того, как осуществить основную цель, однако с Акеноном это было не так-то просто.
С Клеоменидом все было куда проще, но отныне рассчитывать на везение больше нельзя.
Он закрыл глаза и сосредоточился. Постепенно на его лице появилась безжалостная и решительная улыбка.
ebooksa