– Говори, Ника!
– Макс…
– Говори! Иначе не отпущу тебя.
– Макс, я…
– Отведу тебя в одну из своих комнат, где буду медленно и больно пытать, – его левая рука скользнула в запа́х халата на груди, и нежно, едва касаясь, пальчики стали кружить вокруг соска.
– Я принимаю тебя…
Но он не останавливался.
– Макс, я принимаю тебя, – сказала уже громче, пытаясь остановить его руки. – Макс… Прощаю тебя!
Он развернул меня к себе и сказал:
– Ну вот и молодец! Моя умница, – провёл большим пальцем по губам.
А я как преданная собачонка смотрела на него и ждала похвалы. Где же сейчас моя гордость? Видимо, ещё в караоке, допевает Дубцову «О нём».
– Доедай, и покажу тебе дом, – как ни в чём не бывало сказал он.
– Макс, почему ты всегда себя вот так ведёшь? – я осмелела.
– Как? – будто не понимая, спросил он.
– Вытягиваешь из меня то, что тебе надо.
– Ты не права. Не то, что мне надо, а то, что ты боишься произнести и признать.
– Хорошо, пусть будет так. Но пришло бы время, я и сама сказала это. Ведь я же не вытягиваю из тебя то, что хочу слышать.
– А что ты хочешь слышать?
Я замолчала.
– Ника, скажи!