Он сконфузился, но быстро взял себя в руки.
– После того случая, после того, что он с тобой сделал…
– А-а-а, ты в курсе событий? – улыбнулась я. – Сашка, уйди в комнату.
– Но мам! – возмутился он.
– Да, тебе лучше уйти, – сказал Сергей, и Сашка ушёл, что разозлило меня ещё больше.
– Да, он говорил мне, и… он очень переживал и мучился от того, что сделал…
– Дальше! – перебила его.
– Так вот, после этого он стал… бить себя.
– Что, прости? – я готова была услышать что угодно, но не такое. – Бить?! Как можно себя бить? Что за чушь ты несёшь?!
– Плетью… сам себя… наказывает.
– Наказывает?!
– Да.
– Ты, вообще, слышишь себя?! – я не верила ни одному его слову. – Снова хочешь меня запугать? Убирайся! – стала закрывать дверь.
– Нет, Вероника, на этот раз пришёл к тебе за помощью, – задержал дверь рукой, я возмущённо посмотрела в его глаза. Они были виноватые и растерянные, и я вновь поверила.
Открыла дверь шире, тем самым разрешила ему войти, но мы остались стоять в прихожей.
– Я не знаю сколько раз это было. Но началось всё с того, как он понял, что натворил, – я опустила глаза. – Думаешь, почему он ходит в чёрной рубашке? – я вопросительно посмотрела на него. – Потому что раны сочатся, он не даёт им зажить, – я закрыла глаза, пытаясь представить эту картину, и меня затрясло от воспоминаний пережитого. – Хотя чёрные рубашки он терпеть не может. И крайний раз вчера вечером.
Испуганно уставилась на него, пытаясь уловить хоть ноту лжи.
– Вчера? – переспросила я.
– Да. Не знаю, что у вас произошло, но он поехал в клуб, приказал одному из охранников привязать его руки наверх и избить плетью. Одно дело, когда он сам себя бил, а другое, когда это делает здоровый мужик.
– Что с ним?! Где он?!