– То, что вы не умеете дружить с женщинами, не говорит о том, что такой способности лишены остальные мужчины, – упрямится София, забавляя меня. Она так забавно кусается каждый раз, а потом извиняется и краснеет, и это умиляет. – Ой, наверное, мне лучше молчать.
– Отчего же? Говори, Софья.
– Почему вы меня все время называете Софьей?
– А как?
– Все Соней зовут.
– Так я не все.
– Это я уже поняла, – бубнит она себе под нос. – Макар Ильич, а можно и я вопрос задам?
Я пожимаю плечами, глядя в боковое зеркало, пока паркуюсь у суда.
– Почему вы не давали мне сдать экзамен?
Я глушу мотор и поворачиваюсь к Софии. Прищуриваюсь, глядя на нее.
– Вот смотри. Когда я взял вашу группу, мне сказали, что Силантьева в ней лучшая. Семинары показали, что это не совсем так. – Соня дует губы, глядя на меня недовольно. – Я решил, что ладно, с кем не бывает, ну не подготовилась пару раз. Но активная и внимательная вроде. Потом первая твоя попытка. Что ты попыталась сделать, Софья? – Она густо краснеет и опускает взгляд, уже не такой смелый. – Ну?
– Списать, – отвечает тихо.
Я киваю, удовлетворенный ответом.
– Что я говорил о списывании?
– Что будете беспощадно удалять списывающих с экзамена.
– Я выполнил свою угрозу?
– Да, – совсем тихо отвечает она.
– Софья, я в курсе, как сложно за два семестра выучить международное право. Знаю, что люди учатся ему пять лет и дальше на работе. Но перед экзаменом можно было выучить хотя бы основные понятия торговых соглашений. Что сделала Силантьева?
– Ой, да ладно, поняла я уже! – в сердцах вскрикивает она, снова сбрасывая очки на колени.
– Аккуратнее с ними, – киваю на ее ноги, – Аська мне мозг съест за них.