Чьи-то руки схватили парня за плечи и вытащили на крышу. Мне же теперь оставалось самое сложное. Вопрос только в том, нужно ли мне это? Если разобраться, я и так сделал слишком много ради совершенно незнакомых людей, которым на меня наплевать.
Вот только поздно тормозить, когда уже начал работу по спасению.
— Веревки еще кидайте и тяните вверх! Один не потяну, тот тяжелый! — моя лебедка не была приспособлена для таких дел, но ведь не обязательно все делать самостоятельно, верно?
— Принято! — Старец, что в общем-то не удивительно, понял мою задумку, и судя по выражению лица, она ему категорически не нравилась, но веревку приготовил.
Спустившись вниз, я подскочил сзади к отстреливающемуся здоровяку, и принялся его обвязывать скинутыми концами. Вот этот парень мне нравился — не дергался, все понимал, и продолжал, не отвлекаясь, бить по роботам, чтобы они не вылезали на нас. В противном случае мы оба тут могли остаться навсегда.
Наконец я закрепил узлы, вцепился в броню здоровяка, и крикнул:
— Внимание! Готов?.. Наверху, тяните! Погнали!
И запустил лебедку, чтобы потихоньку тащила. Теперь вся надежда на людей с крыши — если все правильно сделают, то мы определённо можем спастись.
— Придется бросить «малышку», — с грустью в голосе сказал здоровяк, цепляя к пулемету какую-то коробку с сенсорным экраном. — Ну хоть рванет знатно!
Здоровяк был прав. Рвануло и правда хорошо, словно ящик с гранатами, а то и помощнее.
— Эх, такой ствол пролюбил, — забираясь на крышу, все продолжал причитать здоровяк. А мне опять прилетело в протез, нещадно повреждая обшивку и сотрясая механизм. Нейро сообщил: