— Ладно. Спрашивай.
Гостьи захихикали, я же почему-то сильнее и активнее заплакала, уже откровенно воя. Рома отмер и подбежал ко мне.
— Я очень хочу ребенка. Беременность — это прекрасно. Мы обязательно справимся, — вещал Рома лозунгами, то гладя меня по голове, то тряся за плечи, то вытирая слезы. Мишка понял, что спрашивать о половом воспитании его не будут, пожал плечами и ушел от нас, наступив на тортик и оставляя за собой сладкие белые следы. Заревела еще громче.
— Может, она боится, что теперь ты женишься только из-за ребенка? — предположила Катя, погладив свой живот и явно вспомнив страхи перед своей свадьбой.
— А может, что теперь не женишься? — сказала Марго, которая детей не планировала вообще.
— Я не сплю с девушкой без защиты, если не собираюсь на ней жениться! — возмутился Рома, прижав плачущую меня к своей груди. Я невольно опустила взгляд вниз и увидела торт и на его ноге. Плач сразу получился особенно горестный.
— Так ты и не женился еще ни разу, — сказала Катя, прознавшая о Роминых страхах еще в период моего свидания с Димой. Потому что потом она Ромку по телефону отчитывала, что мог бы и сам меня пригласить.
— Вот и я о том, — ответил Рома, продолжая гладить мне волосы дрожащими руками. — Любимая, ну скажи хоть что-то.
— Т-т-т, — попыталась сказать сквозь всхлипы.
— Так ему и надо? — Ромина сестра.
— Только не аборт? — Катя.
— Тиски на яйца? — Марго.
У Ромы замерла рука, перестав поглаживать. И весь он стал какой-то твердый, так что в последний раз высморкавшись в его рубашку, я подняла голову и наконец выговорила.
— Т-т-торт-ик, — сказала я, икнув на последнем слоге. Что ж, я даже не против, звучит все равно верно.
— Все дело в торте? — спросил Рома, быстро сориентировавшись.
Так как я продолжала то всхлипывать, то икать — просто кивнула.
— И ты хочешь этого ребенка? Не жалеешь, что мы вместе? Рада, что выйдешь за меня замуж? Веришь, что мы справимся?
На все Ромины вопросы я послушно кивала, еще пару раз икнув, правда.
— Т-т-т, — снова попыталась заговорить.
— Тортик? — хором спросили все.