А я пыталась не показать виду, насколько мне больно и как быстро колотится мое сердце от этого его «неправильная ты моя».
Все, завтра скажу, что ко мне переезжает подруга, и Роме нужно съехать.
— Чай не лучше, — из принципа пробухтела.
— Почему? Это же комплимент. Чай с кем попало не пьют. Это алкоголь можно, — отвлек меня Рома от мыслей о том, как мне перевезти к себе Наташу и что делать с ее мужем-инвалидом. — Сколько сахара?
— И мне, и Мише по три ложки, — улыбнулась, понимая, какие мы сладкоежки по сравнению с тем же Ромой — тот насыпал себе пол-ложки сахара. — Только в Мишкиной кружке не размешивай.
— Почему?
— Лужа, которую он разольет, пока будет нести, получится не такая липкая, — сказала, промолчав, что обычно несу для Мишки чай сама. Соответственно и проливает чай далеко не Мишка. Но мне было все еще неловко признаться в том, какая я неуклюжая дома. Стыд заключался в том, что моя работа предполагает отсутствие таких качеств. Но не оправдываться же перед каждым гостем, что это только дома, пока я расслаблена? Может, поэтому у меня обычно мало гостей? А Ромка тогда как тут оказался? Наверно, его улыбчивость и некое ребячество позволяли мне не чувствовать себя гораздо безалабернее окружающих.
Только когда я понесла чай в детскую (и да, я немного разлила по дороге), стало понятно, что нести мне чай обратно — Мишка сам переоделся в домашнюю одежду, залез под одеяло и уснул.
Рома собрался поесть на ночь глядя. Его можно понять, он же после фильма только кофе выпил. Но вот почему я так набросилась на еду — неизвестно.
Мы молча ели, а я впервые в жизни чувствовала себя настолько спокойной. Я получила угрозы от бывшего, возможно, вскроется то, что лишит меня работы, в моем доме малознакомый мужик, мама явно на грани совершения глупых поступков, а я не выпила алкоголя. Последнее, с учетом того, что вспомнила о брате, обещает мне сегодня кошмары. И при всем при этом… так прекрасно себя чувствую. Наверно, я и правда неправильная. Жаль только, что не его. И никогда не смогу, потому что мне не нужен ни бабник, ни маменькин сынок, ни стриптизер. Хотя парадокс: только с ним я узнала то ощущение каменной стены, на которую можно опереться.
Для полного погружения я в действительности навалилась спиной на Ромку.
— Еще кусочек — и мне придется расстегнуть штаны, — простонала, ощущая, что еще немного — и съеденное может полезть обратно. Неромантично? Да. Так во мне вообще нет ничего такого, начиная с профессии.
— Тебя возбуждает еда?
— Что? Нет! — смутилась из-за того, что меня поймали на раздумьях, ведь я как раз начала осмысливать собственную несексуальность. — Хотя немного да, в этом есть свой оргазм. Но я не о том.
Понимание, что у нашей пары не может быть совместного будущего, окончательно меня расслабило. Ну и пусть я буду отталкивающей. Все равно, если мы увлечемся друг другом — это только ухудшит ситуацию. И ни к чему полезному не приведет.
Принимая душ, с удивлением воззрилась на свою кожу. Она не была исцарапана жесткой мочалкой. Все последние дни я мылась, не пытаясь разодрать себя до крови. К тому же кошмаров у меня тоже не было, хотя даже алкоголь для меня не стопроцентная защита. Неужели я излечилась от своего невроза?
Вообще, правильнее было бы обратиться к специалисту. Я не из тех, кто пренебрежительно относится к психологам и психиатрам. Но у меня пока никак не складывалось со временем. Все мое нерабочее время принадлежало всегда Мише.
Похоже, идея найти себе мужа — отличный вариант. Мне определенно нужна помощь и присутствие рядом заботливого мужчины. И наличие Ромы только подтверждало эту мою потребность.
И я хочу еще одного ребенка, потому что… если однажды что-то случится с Мишей… Родители говорили, что выдержали только потому, что у них осталась я. Более того, однажды Мишка упал и поранил голову. А я стояла и в ужасе смотрела на текущую кровь, не зная, как жить дальше, если рана окажется глубокой. Еще тогда я поняла, что из-за страха потерять ребенка и остаться одной я отвратительно действую в критических ситуациях, если они касаются Миши. И именно страх того, что я, которая типа врач, снова протуплю — пугал до чертиков. Ведь тогда нашлись люди, которые быстро сориентировались и помогли. А если рядом окажусь только испуганная я?
Стоп, это же выходит, что фобия после того случая у меня все-таки появилась: безумный страх потерять ребенка. Просто возникла она гораздо позже, когда я сама родила сынишку. Что ж, может, не такая уж я неправильная. Фыркнула, вытерлась и надела страшную пижаму.
ebooksa