— Как пионеры — всегда готовы! — шуточно «салютанул» я Илье пионерским приветствием.
— Тогда вперед! К новым свершениям! — произнес он, заходя в ближайший подъезд, а после сбегая по ступенькам в какое-то полуподвальное помещение.
Первое, что негативно капнуло на мозг, вернее на обоняние — это чудовищный запах гниющих отбросов в мусоропроводе, что в условиях летней жары источали жуткое зловоние.
— Ой, что это? — Лена сморщила свой прекрасный носик и прикрыла его ладошкой. — Какой отвратный запах!
— Есть такое — издержки жаркой погоды, — согласился Илья. — «Декада» — так студия называется, — пояснил он, — не так давно организовалась, и лучшего помещения еще подыскать не удалось. Весной оно как-то попроще было — холодно…
Он распахнул дверь в подвал, приглашая нас проходить внутрь. Помещение, в котором расположилась студия, представляло собой этакую двухкомнатную камеру. В первой из комнат стояли пульт, большой бобинный магнитофон и старый продавленный диван. В другой, отделенной от первой комнаты тонким стеклом — музыкальные инструменты и микрофоны. Да, до лучших домов Лондона и Парижу, как до луны пешком! Но, будем пользоваться тем, что есть. Над столом, на котором располагался пульт и магнитофон над чем-то колдовал худощавый паренек в громадных наушниках. Наше появление он банально не заметил. Илья подошел к нему поближе и постучал ладонью по спине:
— Эгей, сова, медведь пришел!
Паренек вздрогнул и обернулся. Узнав Илью, он радостно улыбнулся и стащил наушники с голову, повесив их на шею:
— Ильюха!
— Знакомьтесь, друзья, это Женька Звиденский…
— Для своих — Сдвиг! — вставил Женя, и мы пожали друг другу руки.
— Он у нас сегодня будет за звукорежиссера, — сообщил Лагутенко. — А еще он на аккордеоне и гитаре нормально так жарит! Так что прошу любить и жаловать!
Сдвиг картинно поклонился.
— Слушай, а где «высокое начальство»?
— Какое начальство? — удивленно вскинул брови Женька.
— Ну, так как же — господин директор лучшей звукозаписывающей студии города Владивостока «Декада» господин Бурлаков?
— Тьфу, ты — Ленька что ли?
— Ну, конечно! — кивнул Илья. — Без него же не начнем?
— Без него никак, — согласно кивнул Сдвиг.
— Это без кого никак? — входная дверь распахнулась, и в студию проскочил плотный парнишка лет двадцати-двадцати трех. В руках он сжимал сумку, в которой что-то призывно тренькало и бултыхалось — не иначе бутылки с веселым пойлом.