Еще одна хитрость Фемистокла
Со всех сторон — из Трезены, с острова Саламин, из горной страны Аргоса — тянулись повозки, ехали верхом, шли пешие со всяким скарбом, — женщины, дети, старики… Афиняне возвращались в свои родные Афины.
Архиппа, покачиваясь на узлах с имуществом и прижимая к себе младших детей, не переставая плакала. Плакала от счастья, что снова возвращается домой.
В Трезене афинян приняли ласково. Всем нашли кров, всех обласкали. Трезенцы решили содержать их за свой счет, платить им каждому по два обола[27] в день. Богатые люди открыли для афинских детей свои сады — пусть приходят и берут, что им захочется, пусть не чувствуют себя здесь обделенными. А кроме того, трезенцы постановили платить за афинских детей учителям — пусть учатся, как учились дома. Архиппа, глубоко благодарная, говорила детям:
— Дети, помните это. И если трезенцев настигнет беда, помогайте им. Нет порока чернее, чем неблагодарность!
Но как бы ни были приветливы приютившие их люди, чужой хлеб горек и чужие пороги круты. Вне пределов Аттики чем отличались они, афиняне, от жалких и бесправных метеков?
А теперь они снова в своей стране. О боги, примите своих афинян, вернувшихся домой!
Вот и город виден. И Акрополь стоит в сиянии жаркого солнца. Увидев черные после пожарища колонны храмов, обгорелые и провалившиеся кровли, статуи, упавшие в груды камня и кирпича, Архиппа опять заплакала — варвары осквернили их святыни!
Повозка заколыхалась по ухабистой афинской улице.
— Мама, а где мы будем жить? — спрашивали дети. — В нашем доме?
— Если наш дом не сгорел, значит, в нем и будем жить.
— А если сгорел, мама?
— Тогда, может быть, садик остался.
— А если и садик сгорел?
— Но земля-то не сгорела. На той земле и будем жить.
Едва скрипучая повозка въехала в узкий переулок, ведущий к дому, как Архиппа услышала знакомый голос:
— Госпожа! О госпожа!
Им навстречу бежал Сикинн. Еще более желтый, еще более худой, но глаза его полыхали от счастья.
— Сикинн! Дети, это же ваш учитель! Ты жив, Сикинн! А где же Фемистокл?
— Наш господин Фемистокл велел мне ждать, когда ты приедешь. А он — где же ему быть? На Пниксе, конечно. У него очень много дел, госпожа, ведь он государственный человек, и очень прославленный государственный человек!
ebooksa