— Ячеек освободили много? — спросил еще у дежурной Денисов.
— Полно…
— Это что, важно? — Антон посмотрел на часы.
— Конечно…
Итак, ночная смена началась в двадцать часов.
Можно было предположить, что ячейка Беаты и Николая тоже освободилась в результате вечерней выемки вещей и пустовала до тех пор, пока в нее не вложили конверт с письмами.
— А из восемьсот девяносто шестой ячейки вчера изымали вещи? — спросил Денисов.
— Сейчас, — дежурная достала из висевшего над головой шкафчика растрепанную книгу. — Точно, изымали. Портфель и целлофановый пакет. Перенесли на склад.
Женщина собиралась захлопнуть книгу, но Денисов спросил:
— Посмотрите, шифр записан? Тот, на какой тогда была закрыта ячейка?
Палец дежурной скользил по строчке.
— Когда изымаем, шифр обязательно указываем, — она поправила очки. — Пожалуйста… Шифр «Б-042».
— «Б-042»?!
— Да. А вещи на складе. Если за ними вчера не пришли.
Они поднялись в центральный зал, пересекли его, неприметной лестницей снова спустились вниз.
Склад помещался в подвале нового здания. На стеллажах вдоль стен довольно просторного помещения лежали перенесенные из ячеек вещи. Некоторые хранились здесь полгода и даже больше. Пахло ношеной одеждой. За стеной, в насосной, с шумом лилась из крана вода.
— Вчерашние акты? — переспросил заведующий, тихий и терпеливый в общении с милицией. — Присядьте, пожалуйста.
Они остались стоять.
— Вот…
На свет появилась такая же пухлая, растрепанная книга, как у дежурной по камере хранения. Записи были однообразны: «чемодан», «сумка», «пакет целлофановый»… Против каждой указывался номер акта с подробным описанием.