— Я хотел уточнить, — сказал Денисов. — Если письма окажутся в руках постороннего и он захочет их вернуть… Куда их могут послать?
— Наверное… — она чуть задержалась с ответом, — скорее всего в Соколову Пустынь. Там ведь указан адрес. Но могут переслать и в институт.
— Почему?
— Это, конечно, малореально, но… — Денисов услышал, как на другом конце провода, рядом с трубкой, щелкнула зажигалка. — Если они попадут в руки научного работника, к примеру, физика, он быстро разберется, где искать обоих корреспондентов.
— Там упомянут институт?
Нет. Только некоторые фамилии… Но мы, помнится, обсуждали в письмах наши общие проблемы. Скажем, проблему упрочения поверхностного слоя металла. Ею нанимается только наш НИИ.
— Я не физик. Мне это ни о чем не говорит.
Понимаю… Как бы вам объяснить? Ну, повышение износоустойчивости инструментов, поршней, трущихся осей…
— Письма попадут в дирекцию института?
— Нет, в экспедицию. Оттуда их принесут в технический секретариат. Но, может быть, передадут сразу кому-то из тех, кто занимается поверхностным слоем.
— Кроме Максимова, этим занимаются и другие? Она помолчала, потом сказала неуверенно:
— Несколько человек.
Вы всех знаете?
Она опять замялась:
— Мне не очень удобно говорить…
— Ладно. Не будем забегать вперед. — Денисов посмотрел на часы. Адвокат уже, наверное, подъезжал к вокзалу.
— Я очень на вас надеюсь, — сказала Беата.
— Это он. — Сабодаш указал на «Жигули», развернувшиеся против входа в зал.
Адвокат и впрямь оказался молодым и представительным. Чем-то он походил на Антона: крутые плечи, широкая грудь. Угадав в подошедших сотрудников милиции, он перегнулся через сиденье, щелкнул дверцей назвался:
— Баракаев Иван Федорович.