— Аккредитивы кто-нибудь брал в руки?
— Только Ольшонок. Татьяна заметила что-то вроде: «Везет людям!» Кладовщикова тоже что-то сказала. Я уже знал, что сделал глупость.
— А Косов?
— Не помню. Кто-то мне открыто позавидовал.
— Кто именно?
— По-моему, начальник вагона. Ему нужны деньги на ремонт дома. Он хотел у кого-то занять, но у него сорвалось… Потом легли спать.
Антон спросил:
— Где аккредитивы находились ночью?
— При мне. — Вайдис дотронулся до внутреннего кармана курточки. — Закрыть купе изнутри я не мог: на нижней полке женщина. Неудобно! Куртку я повесил в ногах.
— Ничего подозрительного не слышали?
— Спал как убитый. Фактически, вторая ночь на колесах.
— Кладовщикова выходила из купе?
— Не знаю. Сквозь сон слышал какой-то разговор. Но теперь и в этом не уверен, — Вайдис поправил капюшон.
— Когда вы обнаружили пропажу?
— Утром я и не вспомнил об аккредитивах. Встали, как я уже говорил, поздно. Потом Косов и Татьяна ушли, я с ними простился, вернулся в купе. У Кладовщиковой была книга Пикуля, полистал. Стал собираться. Тут начальник вагона зашел: «Все в порядке? Ценности на месте?» — «В порядке!» — «Проверили?» — «Куда денутся?!»
— Дальше.
— «На всякий случай проверьте, чтоб не было претензий!» — «Да полно!». — говорю. Ольшонок настоял, и полез за бумажником…
— Аккредитивов на месте не оказалось.
— Нет. Никуда я, конечно, не ушел. Да и Ольшонок не пустил. Дождались Косова. Он сказал, что ничего не знает. Стали искать, перерыли весь вагон. Я просил не подымать шума. «Можно все восстановить! Контрольные талоны у меня!» Они лежали отдельно. Куда там! Такое творилось!
— Искали?!