Обратный след

Когда-то Денисов прочитал, как на городской площади пытались поставить пьесу, которая до этого много лет с блеском шла на театральных подмостках, и как ничего из этого не получалось. Даже самая прекрасная пьеса создана для условного мира декораций — фанерных зданий, бумажных цветов. Здесь, в вагоне, в эту минуту все было наоборот. Человеческая драма исключала фальшь. Ольшонку действительно удалось вызвать Салова к разговору начистоту.

— Я вначале не вмешивался… — заговорил Салов. Все обернулись к малому коридору.

— …Хотя Косов поносил последними словами и меня, и Татьяну. Он говорил так, будто нас при этом не было, но я молчал. Что я мог? Я уговорил начальника вагона взять Татьяну в рейс. Мы были у него в руках. А потом прибавилась кража аккредитивов. Подозрения…

Салов не повышал голоса. Внешнее спокойствие и еще чуждая родному языку артикуляция подчеркивали выстраданность речи.

— Косов был в кладовой… Ольшонок сидел у телевизора. Проводница и Вайдис — в купе. Я не выдержал. Пошел в тамбур, к холодильнику. Вроде за лимоном… Хотя я и открывал холодильник — конечно же, пришел я из-за Косова! Во мне все кипело!

Салов замолчал, пока на лице и в голосе не исчезли последние внешние признаки волнения.

— Косов стоял у окошка кладовой по ту сторону двери. Как-то странно посмотрел на меня. «Чего тебе?» Я был вне себя. «Аккредитивы! От-дай!» Я мог убить его, мог встать на колени, мог так закричать, что услышали бы на вокзале! У меня потемнело в глазах.

— Дальше, — вздохнул Антон.

Салов посмотрел на него.

— Я ничего ему не сделал. Не смог. Бросился назад, в купе. Лег на полку. Голова раскалывалась… — Договорил Салов, впрочем, неубедительно и без жара. — Потом вы пришли.

Денисов уточнил.

— Вскоре?

— Минут через пять-семь.

— Вы уверены, что, когда разговаривали с Косовым, кладовая действительно была закрыта?

— Уверен. Я подумал даже, что он заперся, потому что боится меня.

— А ключи? Ключи его оставались в купе!

— Это я потом узнал. А тогда не обратил внимания.

— Вторых ключей у вас не было?

— Откуда?! — Салов развел руками. — Это только у тех, кто давно работает.

Денисов решил, что будет задавать вопросы лишь’ в исключительных случаях — слишком тонкая перегородка отделяла его в данный момент от того, что называют «истиной по делу».