Круги на воде

Нож я нашел сразу. Сам же сунул его под подушку, а теперь ищу повсюду, вот балда! Хорошо, когда все свое имущество на месте, теперь и назад можно переходить. Вот этот склепик, вот пентакль, жаль, весь палец уже исколол, но деваться некуда.

Снова это странное ощущение перехода, и вот я лежу на бетонном полу. Уф, поднялся, отряхнул одежду, сунул нож обратно в чехол, поправил ружьё на плече, и толкнул входную дверь.

Яркий дневной свет заставил меня зажмуриться. Вот это да, снегу навалило! Как это непривычно, вроде, только совсем недавно покидал это место, и трава зеленела, а сейчас уже белым бело. Но не до конца, снега то всего ничего, тоненький слой лежит на земле. Кое-где из под него даже зеленая трава выглядывает. И солнышко вот-вот выйдет из-за туч. Растает этот снежок скоро, а вот эти красные пятна на нем откуда? Так, а это что? Я сделал несколько шагов и замер на месте, вскидывая ружье и раскладывая сложенный приклад на нем. Метрах в двадцати от меня лежал труп. Я сразу узнал его, это тот самый монах, что встретился тут вчера. Он еще с ружьем заставил меня стоять на месте. А сегодня монах лежит с пробитой головой в снегу. Причем, убили его совсем недавно, снег идёт уже несколько часов как, а на теле снега нет.

Я тихо ступая, стараясь не оставлять следы, подошел к месту убийства, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Потрогал пульс, не живой, но тело еще теплое, не больше часа прошло. Следов почти нет на снегу, вот только дорожка, два человека тут прошли. Признаков борьбы тоже нет, тяжелым предметом ударили по голове. Вышел на дорогу, тоже две цепочки следов идут к храму, где меня принимал отец Григорий. Осторожно, стараясь не натоптать, пошел следом. Очень зря я, кстати, это делаю. След моих ботинок слишком приметен, нет больше в России таких протекторов. Или уже есть? Я ведь в две тысячи девятнадцатом году?

Не спеша, контролируя пространство вокруг, подошел к распахнутой двери в храм, и остановился. На крыльце следы крови. И следы с кровью на подошве уходят в сторону. Обратно эти люди уходили другой дорогой, прямо к воротам. Скорее всего, приехали на машине. Где же все остальные монахи? Стоит ли мне заходить сюда, или лучше уйти сразу? Постоял немного и прислушался к завыванию ветра, посмотрел по сторонам. Склеп, часовня, купола храма, и это здание передо мною. Больше ничего, и следов никаких не видно. Стараясь не наступать на кровь и не затоптать следы, осторожно, ступая на носок и ставя ботинок чуть боком, поднялся на крыльцо и заглянул в открытую дверь.

Следы от выстрелов из дробовика на стене и труп монаха на лестнице. Еще один чуть в стороне, у входа в сам храм. Ступаю еще вперед, предательски заскрипела половица, и я остановился. Еще два шага и…

И я понял, почему нет монахов. Они все убиты во время службы. Кто-то вошел в храм с оружием и расстрелял их на месте, а настоятеля отца Григория распял. Он висел прямо над алтарем с окровавленной грудью и венком из колючей проволоки на голове. Посмотрев немного на эту бойню, я плюнул на осторожность и побежал прочь.

Теперь главное не идти по следам убийц, а то меня примут за одного из них. К тому же, у меня в руках тоже дробовик. Что это? Звук сирены? Твою же мать! Я выругался самым грязным ругательством, которое только знал, и припустил бежать к монастырской стене. Один раз я уже перелез через нее, перелезу и сейчас. Снег предательски фиксировал все мои следы, так что времени у меня не много. Через несколько минут полиция будет здесь, и мне им попадаться на глаза совсем не резон.

Прыжок через стену и падение в снег не добавили мне сил, и я больно ударился головой о ружье. Но это все мелочи. Сейчас бежать, и как можно скорее выйти из леса на дорогу, что бы замести следы. Желательно уехать на автотранспорте подальше от этого места. Только в руках у меня дробовик, и его не спрячешь под полы короткой куртки. Это станет проблемой, когда я встречу людей. Но это потом, а сейчас бежать вперед и успевать пригибаться от веток деревьев на пути. Как хорошо, что подошва не скользит на льду!

Дыхание сбилось, чертовски хотелось пить. Я присел на корточки и задышал. Потом схватил с земли снег в руки и пожевал его. Мокрый и липкий первый снег тут же растаял во рту и отдался резким вкусом пашни. Сразу за перелеском идет поле, видимо, там озимые растут. А прямо виднеются деревянные вышки лабазов. С них стреляют зверя, значит, это охотничьи земли. Пошел в сторону лабазов, и слева, в редком смешанном лесу, увидел еще и кормушки. Если выпал первый снег, наверняка и охотники будут. Поправил патронтаж на поясе, и накинул ружье через плечо. А что, вполне себе сойду за охотника, в случае чего. Куртка на мне тактическая, ботинки тоже за охотничьи сойдут, так что иду смело.

Ноги вязли в земле. Наверное, на улице все же плюсовая температура, или земля еще промерзнуть не успела. И, как на зло, я прямо по этой жиже пошел, да еще чуть не провалился в канаву, когда оступился. Ухватился рукой за ветку березы, которая росла на краю канавы, и удержался. Прошел еще чуть-чуть, буквально метров сто, и остановился. Так дальше не пойдет, почти из сил выбился. Сколько я уже в пути? Около часа, наверное. Посмотрел на часы, но время мне ни о чем не говорит, двадцать два ноль два. Часы нужно приводить по местному времени, они в потустороннем так и идут, как ни в чем не бывало, а как переходишь в наш мир, сбиваются сразу.

А вон там, вдалеке, дымок виднеется. Наверное, жилье, деревня какая. Нужно туда идти. Деньги есть, сто тысяч без малого в сумке, и еще в кармане двадцать из конверта, найду машину и поеду… А куда мне ехать? Ну конечно же, в Москву! И позвонить обязательно по телефонам. Я почти уверен, это номер дяди Леши.

— А ну стоять, куда разбежался! — грубый голос окликнул меня, как только я сделал несколько шагов в сторону увиденного в небе дыма.

Обернувшись, я увидел стоящий «Уазик» защитного цвета, весь в грязи, и двух мужиков с ружьями в непонятном камуфляже. Вроде бы, бушлаты военные, а вот штаны явно ватные деревенские, и шапочки сидят не по военному, скорее, по колхозному, как у мужиков деревенских, которым не до моды, а лишь бы тепло было.

— Ты что, мил человек, браконьеришь тут? — говорящий, высокий толстый мужик лет пятидесяти, с красным пропитым лицом, оружие немного повернул в мою сторону. Не вот что бы прямо на меня, но чуть сдвинул ствол влево, ближе ко мне.

Второй мужик, тоже в армейском бушлате, и тоже лет под пятьдесят, ростом был пониже и похудее первого, но тоже с оружием. Обычная охотничья переломка с плеча у него сьехала в руки, и мужик немного сместился в сторону.

— Вы че, мужики, какой браконьеришь, заблудился я тут, своих потерял, — промямли я, не зная, как реагировать.

С одной стороны, егеря не полиция и не вояки, а с другой, задержат только в путь. А у меня ни документов, ничего, кроме паспорта, да и тот светить не охота. Валить их на месте? Тоже не вариант. Я не убийца, на такое ни за что не пойду.

— Тогда путевочку покажи, — не унимался тот, первый, который краснорожий, — и поясни нам, что ты тут, около наших лабазов, где мы кабанов прикармливаем, делаешь? С ружьем, к тому же? Если не браконьеришь, то что тебе тут надо?

— Мужики, давайте договоримся, а? — начал я, — вы меня не видели, я вас не видел. Вот, возьмите! — и достал из сумки несколько пятитысячных купюр.