– Ты хочешь сказать, фашисты напали? – улыбнулся я.
– Ну да с этим Гитлером, который детей убивал!
Начало июля 2010 год
Гоша одевается
Когда все детишки детсадовской группы собираются на прогулку, в раздевалке царит оживление и веселье, кто-то прыгает, что бы достать висящие в сушилке штаны, кто-то ябедничает – почему его уронили со стульчика, а толстенькая девочка привычно дерется и хныкает одновременно с непонравившимся ей мальчиком.
В общем, все заняты важным делом – то есть одеваются.
Гошка тоже одевается, он носится между своими друзьями, шепчется и хихикает с Максимом и вместо того, что бы одеваться начинает стягивать с себя колготки.
– Гошка, тебе надо одеваться, а не раздеваться – говорю я ему.
– Надо же, а я перепутал, – веселится Гошка.
Все одеваются, но по Гошке этого не видно, потому что вместо себя он надел на голову соседнему мальчику свои штаны, хихикая, что они писаные.
Затем после непродолжительной баталии, получив по голове своими штанами, он, подкравшись, ущипнул за попку Лешу Чермошина, но тот щипаться не стал, а укоризненно кивая головой, строго сказал: – Гоша, Гоша!
Затем Гоша вспомнил, что не пописал и помчался в туалет, потом ему надо было помыть руки, и он стал звать воспитательницу.
Помыв руки, он, наконец, надел штаны, уронив шорты на пол, потом он стал искать в сушилке варежки, но нашел свои сапожки.
Держа их в руках, он стал шептаться с другим Максимом о письках и какашках и они дружно захихикали.
Воспитательница, услышав их слова, сказала: – следите за языком ребята.
После чего Гоша, пыхтя, стал натягивать на ногу сапог. Закончив с одной ногой, он снова отвлекся и стал снимать штаны.
Мне снова пришлось напомнить ему, что он одевается.
– Гоша, ты опять последний – сказал парящийся в пальто Алеша Чермошин.
– Интересно, ну почему я всегда последний? – задумчиво спросил меня Гошка.
– Я тебе потом объясню – сказал я, подбирая разбросанные по раздевалке шорты, и сандалеты.