– Упадешь! – предупредил я его, но, посмотрев на его сонную мордашку и слипающиеся глазки, понял, что надо, что-то делать.
Поднявшись на ноги, я усадил братца поудобнее на самую широкую и безопасную ветку и привязал его к ней своей пришедшей в негодность рубашкой.
– Будешь спать как настоящий путешественник! – сказал я, ему улыбнувшись.
– Лучше я стану разведчиком, – зевая, произнес он, – Так интересней!
Оставив его на посту, я вернулся на свое место.
– Ну что? – спросил я Мишку. – Как там в мире?
– Никак! – ответил тот недружелюбно, продолжая глазеть по сторонам.
Приложив ладонь к глазам, я огляделся. Зеленое море леса тянулось до самых домов, плескалось листвою под ногами, склонялось над руслом далекой реки. В полукилометре от нас, на лугу, превращенном в футбольное поле, гоняли мяч местные мальчишки, их деревня, скрытая пригорком не была видна, но перезвон колоколов с торчащей как шпиль колокольни заставил меня посмотреть на часы.
До хруста потянувшись, я, встав на цыпочки, постучал согнутым пальцем в свесившийся Мишкин сандалет: – Пять часов уже!
– Знаю, – буркнул тот.
– Хватит дуться, – схватившись за ветку, на которой он сидел и, подтянувшись, сказал я.
– Ура! – заорал Мишка, и его радость ни каким образом не была связана с моим предложением. Просто сидя метром выше, он первым заметил, чью то шатающуюся фигуру, двигающуюся в нашу сторону.
При ближайшем рассмотрении фигура оказалась горьким пьяницей, и тунеядцем Федей, которого местные старушки почему-то ласково называли Федюшей.
Небритое опухшее лицо Федюши страдало полнейшим отсутствием разума и двумя свеже расплывающимися под глазами бланшами.
Летом, он редко добирался до своего дома, а еще реже принимал ванну, если не считать ванной и водными процедурами, лужи в которых он частенько валялся.
Встретить подобное существо было сомнительным удовольствием, но сегодня мы ему несказанно обрадовались.
– Федюша! – закричал надо мною Мишка. – Федюшенька, подойди к нам, пожалуйста!
– Федя! Федя! Федюша! – Набрав полные легкие воздуха, заорал я. Но, увы, Федюша, оглушенный парами дешевой водки, никак не реагировал на окружающее.
Он шел вперед не для того, чтобы куда-то дойти, а для того, чтобы где-нибудь, упасть, что, он блестяще и доказал нам с треском врезавшись в наше дерево.
– Ой, – сказал Федя, и сраженный стечением обстоятельств, рухнул на притянувшую его землю.