— Без рамок, — ответил он. — Пусть путник поймет, что мы не шутим. Ты слышишь меня? — громко спросил он, подняв лицо к потолку. — Приди и ответь на наши вопросы, и мы ее отпустим!
Повернувшись к некроманту, коротко кивнул. Тот бесцеремонно запустил руку в ее волосы, мгновенно испортив прическу, которую Кармелла делала в лучшем салоне Фургарта, а потом рванул вперед, так что она ударилась лицом о лакированный блестящий столик.
Боль ослепила ее, перед глазами поплыли цветные круги. Некромант потянул ее за волосы, заставляя выпрямиться в кресле. На столике остались пятна — кровь, пудра, немного блесток…
— Сделай так, чтобы она могла кричать, — приказал император. — Люблю женские крики.
— Как скажете, ваша звездность.
Прикосновение сухой холодной ладони к шее, оцепенение слегка отпустило ее, и Кармелла заорала, что есть мочи.
— Вот это голосина, — ухмыльнулся Антрес. — Твой путник услышит. Вы позволите?
Император кивнул, и некромант взял чайничек, из которого ее так и не угостили. Тонкий белый носик оказался перед ее лицом, а потом тонкая струйка невыносимо горячего чая полилась в вырез ее платья, обжигая грудь.
— Хватит! — выкрикнула Кармелла. — Хватит! Мы виделись всего раз! Я даже не знаю его имени!
— Однако он захотел тебя, — прошептал некромант, отставляя чайник на стол, и Кармелла, всхлипнув, разрыдалась.
Взявшись за кромку платья, некромант сдернул его вниз, оголяя и грудь, покрасневшую от кипятка, и хитроумное белье с жесткими подушечками.
— Ваша звездность! — взмолилась она. — Пощадите! Я верная подданная…
— И послужишь на благо империи, — кивнул император, с интересом разглядывая ее грудь. — А иначе нам придется использовать вашу дочь.
Кармелла подавилась всеми словами, которые готова была сказать. Арнелла? Ее доченька, ее солнышко, может оказаться здесь, в лапах этих чудовищ?
— Может, надо заставить путника ревновать? — задумчиво произнес некромант.
Кармелла с трудом подняла голову и посмотрела в бездонно черные глаза.
— Попробуй, — сказала она, и император махнул мягкой ладонью, позволяя.
Мы вернулись, когда совсем стемнело, и кроны больших деревьев припорошило звездами. Экипаж стукнул колесами о землю, подпрыгнул, так что я рефлекторно сжала руку Эммета, а потом покатился спокойно и остановился у главных ворот академии, которые оказались заперты. Окинув нас хмурым взглядом, сторож, похожий на злобного пса, открыл их, а после снова запер на замок, слегка светящийся магией.
— Распоряжение ректора, — буркнул он. — На первый раз прощаю, но с завтрашнего дня вводится комендантский час.
Эммет провел меня до дома, поцеловал в щеку и пошел провожать Миранду. Огонь вспыхнул в камине, затрепетал в светильниках на стенах, приветствуя меня как хозяйку. Распустив волосы, я расчесала их пальцами и слегка помассировала затылок. Голова гудела от впечатлений, глаза слипались, и я отправилась в ванную. В этом доме она была куда скромнее: ни мрамора, ни огромной лохани, где можно легко уместиться вдвоем. Став под тугие струи воды, я с наслаждением смыла дорожную пыль. Потом хорошенько вытерлась полотенцем, надела халат, который был велик мне на пару размеров, почистила зубы и, поколебавшись, осторожно провела ладонями по волосам. Все получилось: я не сожгла их, а только слегка подсушила. После Лабиринта магия в моем теле стала куда послушнее — словно третья рука, к которой еще предстояло приноровиться.