— Вот как?
— На мой вкус, ты простовата, — кивнул он. — Миленькая, сладенькая, фигура ничего. Но мне нравятся женщины более утонченные, острые, опасные.
— Вроде Миранды.
— Вроде нее, — согласился Изергаст. — К тебе же я испытываю разве что легкую симпатию. Потому что ты все-таки очень вовремя переспала с моим другом, вернув ему магию. Тут ты молодец, не спорю.
Он так пристально посмотрел на меня, что я непроизвольно скрестила руки на груди, пытаясь прикрыться от его взгляда.
— Нет, — печально вздохнул Изергаст, отвернувшись. — Я тебя вообще не хочу.
— Я просто счастлива узнать эту новость.
— Что ж, на сегодня хватит, — сказал он, вставая. — Надо будет еще проверить ее в сознании. Воспоминания все равно будут пробиваться неясными страхами, внезапными истериками, вот как в храме. От меня зависит психическое здоровье твоей мамы, — добавил с нажимом.
— Двойное свидание, помню, — проворчала я. — Но я скажу Миранде, какой вы…
— Умный, проницательный, решительный мужчина, готовый рисковать жизнью ради почти незнакомой женщины, — перечислил Изергаст. — Во мне есть глубина и некий надлом, я недолюбленный волчонок, не познавший настоящего чувства…
— Я не собираюсь ей врать.
— Тогда скажи, что я очень красивый, — предложил Изергаст. — Хотя она это и так заметила. В общем, устрой свидание, а дальше я сам. Хорошего вечера, будущая жена Адалхарда.
Я только фыркнула в ответ и пересела на кровать. Мама тихо спала и выглядела немного лучше. Круги под глазами как будто побледнели, а губы стали ярче. Я вытащила шпильки из ее прически, распустила ее волосы, поправила подушку.
— Они за это ответят, — тихо пообещала я, погладив ее руку, на мизинце которой не хватало ногтя.
Миранды в комнате не оказалось. Я оставила ей записку, что у меня все в порядке — мало ли, вдруг подруга волновалась, — отчетливо понимая, что вру. Ничего не в порядке.
Гнев все так же ворочался внутри меня ядовитой змеей, но к нему добавилось ощущение собственного бессилия. Против императора я настолько мелкая сошка, что и подумать смешно о мести. Выходит, этот крашеный урод измывался над моей мамой, уверенный в своей безнаказанности, и при этом был прав — ему за это ничего не будет. Он использовал ее как приманку. Как кусок сыра в мышеловке, за которым никто не пришел.
Я вышла из общежития и постояла перед маленьким храмом путников, выстроенным вокруг портала Айрис, но не стала заходить внутрь. Мой отец ничем не лучше императора. Путник, который знает будущее и видит все переплетения и возможные развилки судеб, даже не подумал вмешаться. Или в этом тоже есть какой-то великий план? Что получит мир от того, что ни в чем не повинная женщина страдала в руках маньяков? А в том, что император действовал не один, я не сомневалась. Тот носатый некромант за троном тоже явно замешан. Не зря же мама заслоняла меня от него.
Слезы навернулись на глаза, потекли по щекам и зашипели, высыхая на горячей коже. Я попыталась дышать ровнее, собрала пальцы в щепотки, призывая себя успокоиться — тщетно. Куда хуже гнева и бессилия было чувство вины, разъедающее меня словно кислота.
Этого всего могло бы не случиться, если бы не я.
Если бы я послушала маму и вышла замуж хоть за того приятного на вид брюнета, которого она так упорно мне подсовывала, то ничего этого не было бы. Я злилась на маму за то, что она скрывала от меня правду, но, выходит, она была права. Теперь ее волосы седые, а на запястьях шрамы, и все потому, что о ее секрете узнали. Она пыталась меня защитить, а я ее защитить не смогла. Если бы не Родерик, ее бы замучили насмерть, а император придумал бы какую-нибудь удобную ложь, вроде скользкой ступеньки, и одарил бы маму честью быть похороненной на дворцовом кладбище.