– Та, что живет в Утятине – вдова моего отца. Не удивляйтесь, она была моложе его лет на пятьдесят. Это совсем другая история, ее мы касаться не будем. А та, о которой идет речь – дочь внебрачного сына моего дяди. И об этом никто не знал до сегодняшнего дня. И Ида об этом не знает. То есть я так думал. А теперь сомневаюсь. Что вы так смотрите?
– Соображаю… Вашу исчезнувшую родственницу звали… зовут Катькой?
– Откуда вы знаете?
– В свой последний приезд тетя Таня много о ней слышала. И чем-то она ее зацепила.
– Чем?
– Кто-то назвал ее идеальной женой.
– Скажете тоже… Вечно дралась с мужем.
– Может, в этом и есть идеал. И еще она все время говорила, что ее мучает сходство Катьки с кем-то очень знакомым. На кого она похожа? Не на вашу ли двоюродную сестру?
– Да. Очень похожа.
– И насчет того, что никто не знает. Помнится, ей рассказывали анекдот, как Катька выкуривала родственников Ираиды Семеновны. Она к соседке Майе Станчиц настройщика привела, еврея, и пока он работал, сплела ему трогательную историю, что она тоже по крови еврейка, незаконнорожденная дочь Майиного папы, и что они каждый месяц первого числа ездили с бедной мамой в Уремовск за пособием от блудного отца, и Майина мать дарила ей что-нибудь из старых вещей дочери. Вам это ничего не навевает?
– То есть сама Катя знала?
– Или знала, или догадывалась. Что-то с вымогательством от незаконной родни в ее жизни было.
– Дядя Рувим умер почти пятьдесят лет назад. Что-то, безусловно, он своей пассии давал. Потом им немножко помогал мой отец, но делал это тайком. Он в свой последний приезд… да ладно, в заключении он меня навещал! Он рассказал о Мише, о брате моем двоюродном, получается. Сказал: от вас с Фирой внуков не дождешься, так хоть от этого… Хотя малый вырос непутевым. Но папа на шантаж бы не повелся. Да и чем его было шантажировать? Адюльтером брата? Смешно!
– Думайте, думайте. Недаром же она говорила о поездках в Уремовск.
– Не отец, – Наппельбаум поглядел на Грету и поперхнулся. – Вы думаете, семью? Они ведь туда переехали. Мария Давидовна? Ну, нет, кто с ней бы связался, сам бы ей деньги отдал! Значит, Фира. Дурочка, что же она мне ничего не сказала? Она бедненько жила, от меня помощи почти не принимала. А бабка Катя Кузнецова таскала с собой внучку, чтобы тыкать Фире в нос сходством. Так Катя знала!
– А может, что-то помнила, но не понимала? Ей сколько было лет, когда Руина… когда Земфира Рувимовна умерла?
– Двадцать два года назад. Пять лет Кате было.
– Не могла бабка ей это рассказывать. Просто в памяти Кати что-то из детства осело, она и домыслила.
– Да, я в вас не ошибся. Вы в наших делах разобрались лучше любой уроженки Утятина.
– Вы не представляете, сколько моя тетя рассказывала об Утятине и его обитателях.
ebooksa