– Будет хуже, если охрана шум подымет, – ответила Грета и встала, чтобы сходить за трубкой. Таня махнула ей рукой и вышла. – А главное – деньги его понадобятся, чтобы наши преступления прикрыть. Что уставились? Все мы теперь соучастники, разве нет?
– Спасибо, Ромки нет, – убито сказала Таня, протягивая Грете трубку. – Хоть он в стороне.
Оказалось, что Кати уже хватились. Грета сказала:
– Скажите им, чтобы сидели тихо, как мыши под веником, и делали вид, что Катя спит дома.
Через несколько минут Наппельбаум приехал вместе с прислужником.
– Она вам не надоела? – кивнув на Катю, спросила Грета.
– У нас в роду были и другие… которые сидели.
В окошко постучали. Валера поспешно вышел. Все притихли. Когда он вернулся, все глядели на него со страхом. Валера сердито молчал.
– Не томи, Валер, – на правах хозяйки первой нарушила молчание Таня.
– Да Таиска твоя! Что за шум, мол, у вас!
– И что ты сказал?
– Как Иваныч велел. Инфекция у нас, пусть даже не подходит. У Греты дифтерит.
– Да, теперь не сунется. У них ребенок.
Лида заплакала.
– Вот-вот, о дочери надо было думать раньше!
Никто не спал, хотя Таня предлагала разместить всех. Уже под утро приехал Шеметов. Кисло взглянув на них, он спросил:
– Ну что, заговорщиков прибавилось?
– Один будет осуществлять финансовую поддержку, другой – молчать, – сказала Грета. – Татьяна, дай Ивану Ивановичу что-нибудь пожевать.
Шеметов жадно грыз курицу и разглядывал девчонок, чинно сложивших руки на коленях.
– Прямо первоклассницы, – швырнув кость в тарелку, прокомментировал он их смирение. – И мозгов столько же.