— Живы будут, нужны они нам сто лет, — успокаиваю болельщиц я.
Переступая через врагов, идём домой, не сомневаюсь, ответка будет, но понимаю, что жду её как приз какой-то. Руки чешутся.
В клубе нас ждал сюрприз, и ладно бы хороший — вставили стекла, но был и нехороший.
Парочка деревенских пытались вскрыть комнату киномеханика, где мы спали впятером, так ещё и парочка недорослей бухала с нашими девочками сидя у них на кровати! Ленка, вижу, уже бухая, маечка не скрывает соски, лифчиком Ленка не озаботилась. Бутылки вина стоят на стуле рядом с её койкой. Один из деревенских хахалей уже тискает Оксанку, симпотную девку, но ростом уже под метр восемьдесят, а что тут скажешь, девочки взрослеют раньше и вырастают тоже. Хоть разорвись, с кого начать?
— Эй Кулибины, че там в замке ковыряете? — начал миролюбиво я.
— Пшёл, наххххер, — смачно послали меня, даже не обернувшись.
Они тут все бессмертные? Ни разу их студенты не били?
Бью его под жопу, слегка, но он утыкается мордой в дверь, второй с изумлением смотрит на нас, и, видя пятерых против одного себя, говорит:
— Там место есть, мы девочкам хотели открыть, — сразу сдал предательниц местный.
— Да, чего вы самое козырное место заняли? — крикнула мне бухая Ленка.
Иду к ней, готовясь порвать и её и ухажёров, но в комнату зашла Анна Дмитриевна с Виталиком.
— Это что ты тут устроила, Лукарь? Где твоя комсомольская сознательность?
— Ой, какие мы комсомолки, — загнусавил ухажёр Ленки, видимо плохо осознав роль Виталика.
Виталик, бить никого не стал, а просто поднял за шею гнусавого.
— Понял, ухожу, — прохрипел тот, и действительно, вся гоп-компания местных мастеров исчезла секунд за десять.
Я открыл дверь и мы зашли к себе. Вступаться за Лену я не стал, и победный голос Ани был слышен ещё минут пятнадцать за закрытой дверью, пока мы переодевались и ставили чай.
Кипятильников нашлось вчера три штуки, и мой был самый маленький, но трехлитровую банку он минут за пять вскипятил. Заварили чай, через марлю налили всем, блаженствуем.
— Я гляну, что там от Ленки осталось, — нехотя встаю я.
Ленка была уже раздавлена морально и всхлипывала, накрывшись одеялом.
— Лен, ты чего? Хотела в нашей комнате спать? Подвинемся! — пытался развеселить её я.