– Ты мог разделить пищу с нами, – буркнул он, – а не с хрымами.
– Меня не звали, – сказал я. – К тому же я хрым. Мне с ними хорошо, – я указал на возчиков. – Они не пытались меня убить в благодарность за спасение. Наверное, недостаточно благородны.
Он насупился и положил ладонь на рукоять меча. Я отстегнул клапан кобуры. Нас разделяет костер, патрон у меня в казеннике. Чтобы выдернуть и взвести курок, нужно мгновение. Если брент выхватит меч, буду стрелять. И плевать на последствия! Достал он меня.
– Идем! – Клай убрал руку с меча, сделал шаг и сдернул дочку с седла. Приобняв ее за плечи, увел в темноту. Возчики проводили их взглядами и посмотрели на меня.
– Ну, что, друзья? – сказал я. – Еще по сто грамм?..
Глава 4
Проснулся я от холода – весной по утрам свежо. Клацнув зубами, приподнял голову. Спал я на чей-то сермяге, под головой – седло. Кто и как меня уложил, помнилось смутно. Последний стакан был лишним. Голова, впрочем, не болела, но во рту наблюдался сушняк. Не беда. Ночью не зарезали – то счастье. А ведь могли…
Я сел и осмотрелся. Рядом, зарывшись в сермяги, спали трое возчиков. Четвертый сидел у костра, нахохлившись.
– Кинрек? Что не спишь?
– Рука болит, господин! – вздохнул он. – К утру начала дергать.
– Посмотрю, – пообещал я. – Вода есть?
– Там, в котле, – указал он. – Я подумал, что вы захотите пить и принес.
Есть же люди! Это не брент… Я встал и проковылял к котлу. Его вдобавок помыли, костел сиял начищенными боками. Я приложился к краю. Вода была холодной и необычайно вкусной. Благодать! Плеснул на руки, затем – на лицо. Вытер их носовым платком и отыскал взглядом рюкзак.
– Показывай руку!
Бинт успел пропитаться кровью, но отодрался легко – Кирек его намочил. При свете костра я рассмотрел рану возчика. Края ее покраснели, ладонь опухла. Воспаление. Пока не гангрена, но все равно плохо. Я порылся в аптечке. Что тут у нас? Анальгин. Древнее и не полезное для здоровья болеутоляющее, зато действенное. Мне всегда помогало. Эритромицин. Надо же, завалялся! Не помню, когда покупал. Как у него со сроком годности? Я поднес блистер ближе к огню. На грани, но годится. Вообще-то, и это говорила мне мать, фармацевтические компании подстраховываются со сроками – указывают их поменьше. Так они избегают проблем, заодно стимулируют людей покупать свежие лекарства. Если хранить правильно, то срок можно продлить.
Я отложил таблетки, достал йод, бинт и салфетки. Кинрек морщился и кряхтел, пока я обрабатывал рану, но вел себя смирно. Я завершил перевязку и ткнул пальцем в бинт.
– Руку не мочить. А еще ею не работать.
– А как же?.. – удивился он.
– У тебя есть семья? Жена, дети?
Он кивнул.