— Не задавай вопросов, на которые у меня нет ответов, — твердо сказал мой наниматель, опередив мои возможные возмущения.
Я поджала губы.
— Император несколько раз в год собирает представителей магических министерств. Обычные формальности: богатый стол, танцы, пара докладов о текущем положении дел, кулуарные сплетни. Не прийти, как ты понимаешь, нельзя. Мы можем неплохо провести с тобой время в этом бюрократическом обществе.
Мне сделалось неловко, охватило возмущение с растерянностью пополам. Я затаила дыхание и молча слушала господина Макильских. Он переключил мое внимание на супругу императора Шарлотту. Рассказал, что на приемах с учеными, алхимиками и биомагами она любит создавать атмосферу таинственности — под стать их занятиям.
Тон биомага изменился, и я даже не заметила, как с интересом начала разглядывать детали, на которые он указывал.
Вдоль мерцающих стен, отделанных янтарем, на золотых высоких ножках красовались подсвечники. Изящные резные круглые столы ломились от многочисленных тарелочек и блюд, наполненных вкусностями. Кресла и скамьи с красной бархатной обивкой перемежались мраморными скульптурами. С потолка светили сотнями свечей огромные бронзовые люстры. Фигуры гостей отражались в идеально отполированном расписном паркете. У дальней стены на возвышении с тремя ступеньками за заставленным яствами столом возвышались два великолепных трона из белого мрамора для императора и императрицы. В их высоких зубчатых спинках сияли кристаллы благотурина.
К слову сказать, атмосфера таинственности удалась императрице на славу! Я почувствовала, как внутри зашевелилось то удивительное чувство, которое посетило меня в детстве, когда мы с папой стояли на набережной в ожидании главного биомага. Чувство, что вот-вот случится что-то чудесное, волшебное.
— Видишь тех? — Господин Макильских слегка приподнял подбородок в сторону мужчин в черных костюмах и накинутых поверх фиолетовых мантиях.
— С загадочными лицами? — уточнила я.
Ян Макильских улыбнулся.
— Да. Это алхимики. Шарлатаны, одним словом.
Я взглянула на него с удивлением.
— Да-да, — заверил меня биомаг. — Вместо того чтобы давно уже признать, что алхимия наукой не является, что идеи их не работают, они продолжают раздувать штат, писать алхимические трактаты…
— В общем, создают вокруг себя искусственный ажиотаж, — подытожила я мысль своего нанимателя и еле сдержала смех. Выпятив грудь, мужчины, которые что-то с важным видом обсуждали, напомнили мне напыщенных гусей.
— И не только ажиотаж, — хмыкнул биомаг. — После того как у них провалился проект по созданию искусственного благотурина, чтобы не пасть в грязь лицом, они пролоббировали закон о запрете на его изготовление. Общественность их считает героями.
В голове зашумело.
Искусственный благотурин? Это тот, про который говорилось в письме? Из-за него были казнены мои родители?
— Господин Макильских, что же получается, искусственный благотурин можно создать?
— Когда у алхимиков проект провалился, они с пеной у рта принялись доказывать, что искусственный благотурин опасен для общества.
— И им поверили?