Коварная ложь

Я завожу руку ей за спину и расстегиваю молнию на ее платье, прежде чем подобраться сзади и провести языком по ее позвоночнику.

Она разворачивается и бьет меня по лицу. Ее пальцы царапают мои глаза, заставляя меня выругаться.

– Я только что его застегнула.

– А мне нужна твоя киска, чтобы согреть мой член. – Я беру ее пальцы и прижимаю их к своей эрекции под костюмными брюками. – Так холодно, аж съеживаются яйца.

– Они не съеживаются. – Она сжимает пальцы, будто не в силах удержаться, потом кивает в центр юрты – гребаной юрты, вот как она вьет из меня веревки. – Обогреватель включен, Нэш.

– Два полена и пачку спичек «Прескотт отель» не считает обогревателем.

Она готова спорить. Всегда готова. Я облизываю губы в предвкушении, наслаждаясь этой прелюдией, которую мы разделяли. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение: закуска, предваряющая минуту, когда я окажусь внутри нее.

Рид прерывает нас, входя в юрту без стука.

– Я бы постучал, но тут нет двери.

Эмери визжит при виде моего брата, вцепляется в его плечи.

– Ваша мама тут? Я так рада, что вы не потерялись.

Она в коротком платье, ужасная идея для бракосочетания в Норвегии в середине сентября. Я сказал ей это, но что я понимаю? Снаружи четыре с чем-то там градуса, начало зимнего периода. Холодно, но терпимо, особенно в свете того, что с тех пор, как мы приехали в Норвегию, соски у нее постоянно твердые.

– Да. – протягивает Рид, кивая мне. – Все ждут, когда вы уже выйдете.

Рид тут в качестве подружки невесты Эмери. Он все еще не слишком меня любит, но я уже не заклятый враг. Мы приближаемся к тому моменту, когда нам будет хорошо вдвоем. Ма говорит, что мы в одном шаге от того, чтобы снова стать братьями. Эмери ведет себя так, будто это уже случилось, и, возможно, так оно и есть. В конце концов, я начал понимать, что многое неизбежно. Эмери сжимает руку Рида.

– Дай нам пять минут.

Когда он уходит, она возвращается ко мне и стирает пятно помады, которое оставила на моем костюме. Папином костюме. Эмери подшила его для меня. Я почти жалею, что не снял его, прежде чем вой ти в нее, но к черту. Папа хотел бы, чтобы я был счастлив, и я счастлив.

Бальтазар в тюрьме. Не в каком-нибудь убежище миллиардера с охраной для вида. В настоящей тюрьме с тюремными сучками, дворовыми драками раз в неделю и потрепанными жизнью людьми, которые ненавидят придурков вроде лорда Балти.

Картрайт заперт в том же заведении, его активы заморожены, а сын так разорен, что у него нет денег, которые он мог бы отсылать отцу в его тюремный диспансер. Чувак не может позволить себе даже упаковку лапши быстрого приготовления. Он оказывает услуги за еду.

Когда активы Бальтазара заморозили, Вирджиния переселилась в трейлер в маленьком городке в центре Северной Каролины. Она все еще живет там, продавая вещи из своей прошлой жизни в качестве Уинтроп. Их не так уж много, поскольку я выкупил поместье Уинтропов и передал его Гидеону.

– Мы женимся, – шепчу я, переполняясь гордостью при виде того, как Эмери не может сдержать улыбку всякий раз, как я говорю это.