– Делайлу? – Самая большая дыра в одеяле стала больше, когда я принялась играть с распустившимися нитями.
Глава его юридического отдела и его лучший друг, хотя сам он отрицает это, капризный мудак. Они открывают новый отель в бухте Хейлинг. Это в Северной Каролине, но достаточно далеко от Истриджа, чтобы… – Рид смолк, но я поняла, о чем он.
– Я подумаю об этом, – смягчилась я, прежде чем закончить звонок, прежде чем на моем телефоне всплыло оповещение об еще одном письме. На этот раз – о платеже в две тысячи долларов.
Твою мать.
Я немедленно нажала повторный набор номера.
– Да?
Я проигнорировала удивленный тон Рида и шепоток Бэзил.
– Договорись обо всем, пожалуйста.
Клянусь, появись я голой на выставке в Метрополитен-музее, мое сердце не билось бы так сильно.
– Просто сделай это, пожалуйста, – добавила я, когда почувствовала, что сейчас он начнет выпытывать, почему я так быстро передумала.
– Под именем Эмери Родес?
Родес была девичьей фамилией моей бабушки. Я жила под ней с тех пор, как покинула Истридж. Уинтропы не были особенно известны в этой лесной глуши, в такой дали от Алабамы; вернув свои волосы к их натуральному черному цвету, я пережила большую часть своего обучения, и никто меня не узнал.
Хотя в последний месяц… Никому такого не пожелаю. Даже Бэзил, мать ее, Беркшир.
Я зажевала новую прядь волос, гадая, как попросить, чтобы это не выглядело нелепо. Выпалила:
– Прошу, не говори Нэшу.
– Хранить секреты от брата? Легко.
Без колебаний.
Абсолютно.
Риду нравилось общение с людьми. В то время как я в университете оставалась полным отшельником, Рид вступил в братство, ходил на вечеринки, и друзей у него было больше, чем позволял «Фейсбук». Но последние несколько лет он любил всех, кроме собственного брата.
– Что случилось между вами? Вы были близки.