Встревоженный докладчик покосился влево, где за красным столом сидели члены президиума. Председательствующий поднялся:
— Товарищи, прошу прекратить хождение. Решаем важный вопрос.
— Покурить надо, — донеслось из зала.
— Будет перерыв для этого.
Секретарь райкома Хвоев сердито постукивал портсигаром по красному сукну. «Ну как можно! Сушь… Ведь говорили на бюро. Неисправим… Вот и расходятся… Кому интересно такое слушать? Сыплет цифрами…»
Небольшое фойе постепенно заполнялось народом. Прикрыв за собой дверь, одни набивали трубки, другие крутили цигарки. Выдыхая струи сизого дыма, перебрасывались замечаниями:
— Надолго, видать, завел.
— Грачев коротко не умеет.
— Да, время идет, свечи горят, а молитва не подвигается.
После перерыва начались прения.
— Прошу, товарищи, — обратился председатель. — Кто смелый?
Зал молчал. Немного выждав, председатель постучал карандашом по графину с водой:
— Так что же, товарищи? Давайте не тянуть время. Вопрос важный. Кто желает?
— Разрешите? — послышалось вдруг в тишине.
— Пожалуйста… Слово имеет… — он в замешательстве наклонился к одному соседу, потом к другому и наконец объявил: — Слово имеет товарищ Гвоздин, наш новый председатель райпотребсоюза.
Зал следил за Гвоздиным. Когда он, невысокий, проворный, выбежал на сцену, по рядам прошел говор:
— Гвоздин? Верхнеобский?
— Он самый…
Тем временем Иван Александрович встал на трибуну. Опустив глаза, задумался.
— Откровенно говоря, доклад мне не понравился. Кажется, товарищ Грачев начал не с того конца. Ведь главное — не в скоте. Главное — в людях. С людей и надо было начинать…