Сон как рукой сняло. Разве после такого уснешь? Они расстались с Березиным возле дачи Стацюры. Березину было поручено командовать всей операцией.
— Ну, с Богом! — пожал ему руку Миша.
— Не подставляйся! — пожелал на прощание капитан милиции.
Рыжий ворвался на дачу Стацюры, перемахнув через забор. Поднял Зинаиду Тарасовну с постели.
— Не пугайся, мать. Я пришел за твоим зверенышем-сыном и, пока не посажу его в клетку, не успокоюсь!
Напуганная Зинаида Тарасовна открыла ему погреб. Он зажег фонарь. Погреб был величиной с просторную комнату. Миша метался по нему, как бешеный пес, в поисках «подземки», но ничего не находил — кругом только банки с вареньями, соленьями, компотами…
— Мать, а где у него лаз? — высунулся Миша из погреба.
Зинаида Тарасовна пожала плечами.
«Надо успокоиться!» — приказал он себе и стал шаг за шагом обшаривать фонарем стены и пол. Вскоре он обнаружил у себя под ногами странный предмет. Миша нагнулся и поднял его. Это оказалась запонка с янтарем. «Он мне жаловался, что потерял ее. — И тут его осенила догадка: — Он потерял ее утром пятнадцатого, когда выбросилась девочка. В спешке Ваня не стал переодеваться и прямо в вечернем костюме бросился в «подземку»! А выпала она у него, когда закрывал за собой дверь». Миша поднял голову — перед ним находилась полка с трехлитровыми банками. Он попробовал снять одну из них, но банка стояла намертво. «Камуфляж!» — радостно пронеслось у него в голове. Он дернул полку на себя, и она легко поддалась. Впереди зияла черная дыра тоннеля.
Ровно в семь они тронулись с места. Перешли заградительную полосу, сняв колючую проволоку, и медленно двинулись к замку.
Стацюра заметил их сразу. С вечера поднимался на смотровую площадку недоделанной башни и в бинокль осматривал местность. Смачно выругавшись, он сбежал по винтовой лестнице вниз.
— Николай! — крикнул он, влетев в комнату пилота. — Просыпайся! Нас окружают. Заводи машину!
Николай, тот самый, которого Соболев принял за «нового русского» и который был славен убийством собаки по кличке Черчилль, едва натянув штаны, бросился к вертолету.
— Дядя Стефан! Выводи заключенных! — продолжал командовать шеф.
Ткнув Соболева дулом пистолета в затылок, он предупредил его:
— Только без глупостей! Шаг в сторону — и я стреляю!
Юра очень хотел посмотреть на Машу, на свою маленькую собеседницу, которая скрашивала ему одиночество, но увидел лишь желтые тапочки, потому что Стацюра держал девочку за руку, а Соболева толкал впереди себя.
— Стацюра, сдавайтесь, вы окружены! — обратился к нему по мегафону Березин.
— Стефан, мегафон! — хрипя из последних сил, приказал Иван.
Старик оказал ему последнюю услугу, после чего заперся у себя в келье от греха подальше.