Веда тенью следовала за мной, недовольно нахмурившись. Не понимает, глупая, что я её давно простила! Чтобы передать ей хоть немного снизошедшей на меня благодати, я от души чмокнула её в щёку и, крепко обняв, поспешила откланяться.
– Пока, деточка! – услышала я вдогонку. – Хорошего тебе дня!
Оказавшись на улице, я удивлённо распахнула глаза: на небе не было ни облачка! Куда же подевались хмурые тучи и колючий ветер? Бабушка Веды была права: в такую погоду непростительно сидеть в четырёх стенах, предаваясь унынию. Нужно прогуляться! Но дома ждала Матильда – это обстоятельство заставило вздохнуть и побрести в сторону остановки.
…До которой я так и не дошла, решив быстренько заглянуть в одно местечко. Желанию вторила странная дрожь, охватившая всё тело. Решив, что противиться природе – неблагодарная затея, я свернула на уже знакомую дорогу, только теперь шла неспешно, наслаждаясь прогулкой и нарастающим предвкушением.
Глава 9. Плохие манеры
Парк встретил меня встревоженным шелестом густых крон. Свежесть хвои, принесённая ветром, заполняла лёгкие, кружила голову. Я облизала сухие губы, вдруг пугаясь своей затеи: что я ему скажу? А вдруг решит, что я сошла с ума? Нет, я поступаю правильно – твердило что-то внутри. Эта мысль придала уверенности. Жаль, конечно, что не оделась поприличнее: сейчас старые джинсы казались верхом безвкусицы, но отступать слишком поздно.
Распустив волосы, я взъерошила их руками и пощипала горящие щёки – по моим расчётам, это должно было придать им соблазнительный румянец. Сделав глубокий вдох, я решительно вынырнула из-за пышного куста, ставшего временным укрытием, и направилась к зелёному фургону, который стоял на том же месте, что и в первый мой визит.
Меня встретила табличка, возвещающая об очередном пятнадцатиминутном перерыве. Потоптавшись несколько секунд в нерешительности, я робко постучала в окно. Никто не ответил. Я постучала настойчивее. Безрезультатно. Поджав губы, я заколотила в окно со всей силы – и снова тишина в ответ. Бездельник! Неужели я зря пёрлась в эту глухомань?
Злясь на ленивого продавца и ещё больше – на себя, развернулась и побрела назад. Проходя мимо задней двери фургона, всё же не выдержала и замахнулась ногой, желая, чтобы эта проклятая консервная банка на колёсах развалилась.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Влад. Моя поза с занесённой для удара ногой говорила красноречивей любых слов. Он ловко спрыгнул на землю, оказавшись напротив меня.
– Опять хулиганишь? – и снова его смеющиеся глаза обожгли взглядом, проникнув в самое сердце.
– Это не я, – томно выдохнула я, чувствуя, как сердце разгоняется до космической скорости.
– Ах, да, голуби, – его брови насмешливо взлетели вверх. – Всё время забываю, какие они глупые!
– До безобразия! – согласно кивнула я, сокращая и без того небольшое расстояние между нами.
Лицо Влада вдруг стало внимательным, серьёзным.
– Лина, ты…
– Тшш! – я приложила палец к его мягким, чувственным губам.
Дыхание сбилось, а в животе нарастало сладкое томление. Оторвавшись от бездонной черноты его глаз, недоверчиво сверкающих из-под пушистых густых ресниц, я взглянула на приоткрытый рот парня, ставшего моим наваждением.
«Его сердце тоже отбивает чечётку!» – ликующе отметила я.