Семья вурдалака

— Амвросий, — сказала она с ангельской улыбкой, — все несчастья ниспосылаются нам свыше! Сегодня друг твой без всякой вины брошен в темницу; завтра, может быть, погибнет твоя невеста, но да будет воля Господня!

Тут брат милосердия остановился и, помолчав немного, спросил меня, известны ли мне картины Рафаэля.

— Да, — ответил я, — и ни на одну из его Мадонн я не могу смотреть без сердечного умиления.

— Так, — продолжил незнакомец, — я вижу, что ты понимаешь великого художника. Но если бы ты знал Леонию, то уверился бы, что в чертах ее было не менее кротости, не менее небесной чистоты, чем в Рафаэлевых Мадоннах.

— Но, — прервал я рассказчика, — ты говоришь о ней, как будто бы сам ее видел?

— Не прерывай меня, — проговорил он торжественно, — и слушай дальше.

Свидание с Леонией произвело на Амвросия странное действие. Ночное происшествие оставило в нем тягостное впечатление, а все, что он думал и ощущал в подземелье Амены, показалось ему так презренно, так нечисто в сравнении с чувством, проникавшим его в присутствии Леонии, что он сам не понимал, как мог забыть ее хоть на минуту. Ему хотелось пасть к ее ногам, признаться в своем заблуждении и просить прощения, но ложный стыд удержал его. С другой стороны, он боялся огорчить Леонию, открыв ей, что тога, послужившая уликой Виктору, была брошена им самим и что он не может спасти ее брата, не погибнув вместо него. Однако он решился, не теряя времени, отыскать начальника стражи, освободить Виктора и обвинить себя в преступлении, которое приписывали его другу пока он бегал по всему Риму, чтобы узнать, кто именно предводительствовал преторианцами, схватившими Виктора, и в какой темнице он заключен.

Прошел целый день. Было уже поздно, когда он, собрав нужные сведения, шел по дороге в темницу. Ему надлежало проходить мимо храма Венеры. Лишь только он поравнялся с местом, где накануне спас Амену, как кто-то тихонько позвал его по имени. Он остановился и услышал, что голос выходит из подземелья.

— Сойди ко мне на минуту. Ты устал, и тебе надобно подкрепить свои силы!

— Не нужно, — ответил Амвросий довольно сухо и продолжил свой путь.

— Амвросий, Амвросий! — закричал голос. — Я знаю, куда ты спешишь, но ты не спасешь своего друга, а только погибнешь с ним вместе. Есть другое средство его спасти. Сойди ко мне, и я тебя научу, что должно делать!

Слова эти показались Амвросию так убедительны, что он спустился в подземелье. Ковры на этот раз были усыпаны свежими розами, и благоухание их было так сильно, что Амвросию показалось, будто бы он от него пьянеет. Амена с полуприкрытыми глазами лежала на подушках.

— Я тебя ожидала, — сказала она ему, — и нарочно велела убрать свое жилище как можно лучше. Выпей немного вина и омой себя водою: смотри, как ты устал и запылился!

Она ударила в ладоши, и прислужницы внесли несколько сосудов холодной воды и разные ароматы. Когда Амвросий выпил чашу вина, они сняли с него обувь и, освежив его ноги, окатили ему голову и плечи.

— Теперь ложись и отдохни, — сказала Амена, — а я покамест уйду к своим девушкам.

Амвросий давно хотел ее спросить, каким образом ему спасти Виктора, но лишь только он начинал говорить, Амена его прерывала. Наконец он, не обращая внимания на ее речи, спросил, что ему надобно делать.

— Ты очень нетерпелив, — ответила Амена, — но чтобы скорее тебя успокоить, я скажу, как ты должен поступить, чтобы избавить друга твоего от смерти, не подвергая себя опасности. Если ты теперь явишься к тюремному начальнику и скажешь ему, что ты настоящий преступник, а что Виктор невиновен, то тебя тут же посадят в темницу, но Виктора не выпустят, напротив: претор сочтет его твоим сообщником, — и вместо одной жертвы будет две. Вы принадлежите, — добавила Амена со вздохом, — к такому сословию, которое всякий может губить безнаказанно и для которого нет ни суда, ни законов. Подумай только, что будет с твоей невестой, когда ни брата ее, ни тебя не останется для ее защиты. Каждый хищник, каждый кровопийца станет на нее смотреть как на свою добычу, которую никто не осмелится и не захочет у него отнять! О если бы вы не были так упрямы и согласились возвратиться к вашим прежним богам, тогда еще все можно было бы поправить!

Амвросия это заключение чрезвычайно поразило, и когда он нечаянно поднял голову, ему снова показалось, что над ним раскинута тонкая сеть из огненных ниток. Однако он не мог не сознаться, что доводы Амены справедливы, и спросил ее, что ему остается делать.

— Во-первых, — ответила Амена, — ты должен сколь можно менее показываться: связь твоя с Виктором так известна, что рано или поздно она тебя погубит, если ты не будешь осторожен. Во-вторых, никто не может спасти твоего друга, кроме его сестры. Пусть она завтра же пойдет во дворец кесаря, бросится перед ним на колени и молит его о помиловании ее брата. Максимиан изверг, но ему случается показывать проблески великодушия. Я уверена, что молодость и красота твоей невесты тронут его каменное сердце…

Тут ужасная мысль поразила Амвросия.