— Я должен попытаться прочесть ее воспоминания. Прошло достаточно времени, и мы трое здесь. Лучшего момента не будет.
Бешенство учителя прорвалось наружу. Аметистовый взгляд сверкнул яростью. Эльф процедил:
— Это не повод использовать против нее “кандалы”. Она — не преступница.
Цанцюритэль поднялся из-за стола и, успокаивающе, поднял руки:
— Она — юная девушка, которая может наделать глупостей. И, пожалуйста, не надо жечь мой дом. Это относится к вам обоим. Я выполняю свою работу и приказ вышестоящего.
Он выразительно посмотрел на Аллатриссиэля. С этими словами ищейка обошел стол и встал позади Райги. Она попробовала оглянуться, но на макушку легла тонкая ладонь. Она казалась ледяной, девушка поежилась и попыталась сбросить руку Серого, но холод мешал двигаться. Цанцюритэль спокойно сказал:
— Не надо бояться, я не читаю тебя. Буду отсекать лишние воспоминания.
Глаза Сида вспыхнули синим, и он, по-хозяйски, накрыл ее ладонь. Райга чувствовала, как внутри поднимается злость. Бешенство магистра Лина совсем рядом распаляло еще больше. Она бросила на Хунту уничижительный взгляд. Серый ответил усмешкой. Аллатриссиэль шагнул к девушке, но магистр Лин перехватил его руку и сказал:
— Ал.
В его голосе звучало предостережение.
— У тебя нет права мешать нам, — холодно ответил Аллатриссиэль. — Я должен попытаться добыть подсказки в ее памяти. И я сделаю это. Мы будем осторожны. Я отпущу ее, если Печать проснется.
— Когда Печать уже проснется, ты хотел сказать, — возразил магистр. — Недели не прошло, как она пробуждала ее трижды. Она вернулась с магической практики два дня назад и потратила там много магии.
Серый вздохнул и сочувственно посмотрел на друга.
— Линдереллио, она всегда тратит много магии, и с ней все время что-то случается. А я должен попытаться ее прочесть. Это моя обязанность. Я обещаю тебе, что буду осторожен. Не пытайся помешать мне. Закон на моей стороне.
После этого он решительно выдернул руку, отодвинул плечом магистра и присел на корточки перед Райгой. Время снова будто замедлилось. Его глаза и пальцы вспыхнули синим. Холод начал распространяться от ладони Хунты. Второй поток холода шел от руки Цанцю
Райга сразу вспомнила последние разы, когда она сама пробудила Печать и то, как Хунта пробуждал ее своими попыткам влезть ей в голову. Аллатриссиэль мягко напомнил:
— Не сопротивляйся.
Но эта фраза произвела прямо противоположный эффект. Усмешка Сида, неприятный холод и неспособность пошевелиться, капкан чужого взгляда — все это вызвало жгучую ненависть. И когда трое ищеек попытались проникнуть в ее воспоминания, она воспротивилась этому изо всех сил. Чувство было такое, будто в голову вбивают гвозди. Райга зашипела от боли, возмущенный голос Аллатриссиэля донесся до нее будто через вату:
— Ты же себе делаешь хуже! — крикнул ищейка.
Хунта вкрадчиво заговорил:
ebooksa