Итан выглядел не очень довольным этим решением, но он подобрал палку и использовал ее в качестве трости, идя впереди нас.
Я пошла рядом с ней.
– Извини. – Я снова почувствовала потребность извиниться.
Брэнди покачала головой и отмахнулась от моих извинений. Ну или она отгоняла очередного слепня.
– Ладно. Все не так плохо. Если не считать ужасной жары, насекомых и… – Она вскрикнула и отскочила от края тропинки в мою сторону. – Вот дерьмо, это ядовитый плющ?
Я посмотрела туда, куда она показывала, но если б знать, как выглядит этот ядовитый плющ. Наконец я пожала плечами.
– Понятия не имею.
Итан возник рядом с нами и наклонился к низкому зеленому кусту.
– Итан, отойди, – велела Брэнди.
Он отошел, но продолжал рассматривать куст, потом покачал головой.
– Мама, это не ядовитый плющ. Три листа у ядовитого плюща, и блестит он.
Он взглянул на нас с серьезным, почти мудрым видом, потом, продолжая держать трость, отвернулся и пошел по тропинке. Если бы он был зеленокожим, с острыми ушами и в длинном плаще, я бы поклялась, что это Йода.
Брэнди с удивлением посмотрела на меня.
– Думаю, что теперь у меня есть веский повод продолжать возить его каждый понедельник к скаутам-щенкам[11].
Я согласно кивнула.
Мы продолжили идти.
Через несколько секунд Брэнди спросила:
– И зачем мы отправились на эту экскурсию на самом деле? Я представляю, как ты расслабляешься на пляже в шезлонге с «май тай» под зонтиком от солнца. Аплодирую этой картине, должна сказать.
Она абсолютно права. Я уверена, что у меня на носу и плечах появятся новые веснушки. Не говоря уже о том, что от солнца и физической активности моя светлая кожа стала красной, как вареный лобстер.
Какое-то время я не отвечала, раздумывая, говорить ли ей настоящую причину этого марша смерти. Наконец я решила, что после того, как подвергла ее этим испытаниям, должна сказать правду.