– Я очень переживала за тебя, – сказала она, продолжая прижимать меня к груди. Я крепко обняла ее в ответ.
Когда мы наконец расцепили руки, я с сожалением улыбнулась.
– Я знаю, жаль, что я не позвонила. Не хотела тебя волновать. Как папа?
Чайник засвистел, и я встала, чтобы приготовить чай.
Она отмахнулась.
– Ты его знаешь. Весь в цифрах и инвестициях. И гольфе.
Мой папа – финансовый консультант и такой же трудоголик, как мама. Но он очень любит играть в гольф.
– Все еще жалуется, что Гарри Джордж пропускает свинги, когда ведет учет очкам?
Папа и его лучший друг много лет спорят о том, как правильно учитывать очки в гольфе. Но все равно продолжают играть вместе. Думаю, что это часть удовольствия.
– Разумеется. – Мама улыбнулась и покачала головой.
Я вернулась с чашкой, которую поставила перед ней. Она секунду рассматривала ее.
– Сервиз Санни «Голубая ива». Должно быть, им лет сорок, – сказала она, устремив взгляд куда-то вдаль. – Я помню, когда Санни его купила. – Она рассмеялась. – Хотя он, наверное, еще старше. Я была с ней, когда она покупала его на блошином рынке.
Я взглянула на кружку, украшенную китайским пейзажем из цветов, птиц и деревьев.
– Я не предполагала, что он настолько старый.
Она кивнула, все еще погруженная в воспоминания.
Я протянула руку и прикоснулась к ее ладони.
– Мама, зачем ты приехала на самом деле? С трудом могу поверить, что ты проделала весь этот путь с Западного побережья только потому, что я несколько дней не отвечала на звонки.
Она отвела взгляд от кружки и моргнула. Моя сдержанная, все контролирующая мама снова вернулась.
– Я просто не могу поверить, что ты не рассказала мне о том, что в стене гостевого дома обнаружили труп. Думаю, меня должны были поставить в известность.
Я изумленно уставилась на нее.