Эти двое оказались в зоне, которая контролировалась с помощью камер, и я нашёл их почти сразу. Вот только это была не палуба для пассажиров третьего класса, а… Палуба служебная. И они стояли недалеко от той кладовки, где ещё недавно прятались мы с Яромирой!
По спине пробежал холодок. Вервольф очень быстро сумел разнюхать, куда мы ушли из каюты. Они наверняка уже нашли тело Бобрикова в его каюте, так же, как и связанную девку. И последнюю совершенно точно допросили.
Всё то, что ещё недавно казалось перестраховкой, резко перестало ею казаться. Даже больше — выходило, что все принятые меры могут оказаться недостаточными. Границы способностей перевёртышей я представлял слабо.
Утешало только то, что если эти двое решат отправиться по нашим следам дальше, я узнаю об этом заранее. И пока можно было не беспокоиться. Романцев и Парашаев просто стояли возле закрытой двери в кладовку, то ли не догадавшись заглянуть в неё, то ли уже это сделав.
Не сразу понял, что эти двое общаются с кем-то по голосвязи. Изображение этого «кого-то» на всех камерах замыливалось, и снять блок у меня не вышло — то есть, получалось, это кто-то из далеко не последних в иерархии местного сообщества людей. Все микрофоны тоже оказались аппаратно заблокированы.
Разговор закончился быстро — хотя, возможно, на самом деле он длился долго, просто я застал самый конец. «Замыленный» исчез, а гравимансер с вервольфом перекинулись парой реплик и направились к лифту. Я наконец смог подключиться к одному из микрофонов внутренних систем корабля, но оказалось поздно — всё, что услышал, это звуки удаляющихся шагов.
Внутри лифта камеры не было и следить дальше за Романцевым и его спутником я не мог. Всё, что оставалось — считывать данные с блока управления лифтом через корабельную информационную систему. Судя по этим данным получалось, что парочка одарённых поднялась на палубу для пассажиров первого класса, что могло значить как то, что они успокоились и вернулись в свои каюты, так и то, что идут по нашему следу.
Надолго всё зависло в напряжении. Я ждал, сосредоточив всё внимание на камерах, расположенных в смежных с «закрытой» для меня областью проходах и помещениях. Минута тянулась за минутой, но ничего не происходило.
Мы уже совсем извелись — Яромира тоже время от времени спрашивала, как дела и что происходит — когда, наконец, я увидел Романцева и Парашаева, в сопровождении нескольких бойцов в бронескафандрах. Они шли в сторону взлётной площадки для спасательных шлюпок, той самой, с которой мы отправили запустили в космос незадачливого первого помощника по пассажирской части.
Я заранее подключился ко всем микрофонам, находящимся поблизости. Жалея свою спутницу, вывел аудиосигналы на расположенные в серверной динамики, правда, на всякий случай приглушив звук. Пусть поблизости, судя по камерам, никого и не было, очень не хотелось искушать судьбу. Та лёгкость, с которой вервольф отследил наши перемещения, заставляла вернуться с небес на землю и вспомнить, что я отнюдь не всесилен.
Не всесилен — но могу всё-таки очень и очень многое. В динамиках послышались приближающиеся шаги тяжёлых ботинок бронированных скафандров и почти неразличимые за ними голоса. Подкрутив настройки и отфильтровав нужные частоты, я прислушался.
— …зачем? Что мы ожидаем там увидеть?
— Хочу убедиться, что они действительно улетели.
— Как?
— Как минимум, след должен вести до самого люка. А ещё, я узнал у капитана, там есть камера. И можно прочитать журнал доступа к шлюпкам. Капитан уже послал человека, чтобы разобрался…
На этом месте я переглянулся с Яромирой.
— Нам придётся искать новое убежище?
— Необязательно.
Решение пришло почти сразу. Серверная была довольно просторной, и в ней хватало укромных уголков. Выбрав один из них — куда посланному для определённых целей человеку точно лезть не понадобится — я поставил туда сумку, усадил на неё Яромиру, устроился рядом сам, и накрыл нас балахоном.
— Переждём здесь.