Макар Евгеньевич. Горько!
Миля и Рузя целуются.
Рахиль. Ой, вэй з мир. (Плачет.)
Дуня. Ничего, материнские слезы святые.
Рахиль (сквозь слезы). Ой, Дуня, мне так тяжело на сердце. Если б ее отец дожил… Мне так тяжело…
Дуня. Ничего, тяжело, да приятно… Своя ноша — дитя…
Макар Евгеньевич. Горько!
Миля и Рузя целуются.
Виля (исподтишка). Борька!
Миля и Рузя целуются.
Виля. Борька!
Миля и Рузя целуются.
Рахиль (тихо). Болячка на тебя… Мы шрайт «горько!», а он кричит «Борька»…
Виля (смеется). Я Борьку Макзаника зову… Борька!
Миля и Рузя целуются. Люся что-то говорит на ухо Рахили.
Рахиль. Сейчас моя младшая дочка Люся, чтоб мне было за ее кости, устроит концерт.
Люся (поет). Эх, чиш, чиш, чиш, ну-ка, Люся, начинай… «Над страною вьются флаги, украшают дали, нам зажиточную жизнь дал товарищ Сталин…»
Рахиль (аплодирует). Мне за тебя, как она хорошо поет.
Зина. А мама цветет. Ничего, хорошая невеста растет. Двери от женихов не будут закрываться.
Дуня. Хорошая у тебя тюлька, Рахиль Абрамовна. И спирт хороший.