Злота. Я лучше тебя помню… Дедушка был приказчик. Он ехал в Варшаву за товаром. Раньше евреев не пустили в Киев и Москву, а только в Варшаву. Мне лежит в памяти. О, какие платья тогда были! Теперь не платья, а барахло. Они ездили в Варшаву покупать… В Киеве жили только первогильдники, капиталисты и ремесленники… Тогда портних не было, только портные…
Рахиль. Злота, что ты повторяешь одно и то же…
Злота. Ну, она не дает мне слова сказать… В Варшаве евреи ходили с бородами, шапки с козырьком, женщины носили парик…
Рахиль. Злота, что за вареники ты сделала? Котлеты ты делаешь маленькие, а каждый вареник как Эгдешман… Тут был такой большой грузчик Эгдешман, так каждый вареник как Эгдешман.
Входит Валя с дорожками.
Валя (смеется). От зараза… Луша знову каже, что мене вдарить, бо я дорожки трепаю и роблю пыляку… Зараза ии мамци… Кацапка погана… Ии позавчера з церквы пип выгнав…
Рахиль. Ты слышишь, Злота, что такое Луша… Валя говорит, что Луша обделалась перед попом и он велел ее выгнать из церкви.
Злота. Зачем такое говорить на человека?
Валя (смеется). Я сама бачыла, як ии з церквы выгналы…
Рахиль. Ну, иди, Валя, здоровая… Так ты придешь в пятницу? Иди…
Валя уходит.
Злота (зовет). Валя… Валя… Ой, если я сяду, я уже не могу подняться. (Хватается руками за стол, поднимается, берет с подоконника газетный сверток.) Я забыла ей дать… Эти кости я собираю Вале для собаки.
Рахиль. Дай-но сюда… Выброси их… Валя должна знать, что ты кушаешь курицу?
Валя (заглядывает). Вы мене клыкалы?
Рахиль. Нет, ничего, иди, Валя. (Baля уходит.) Она потом пойдет вниз и все расскажет о нас гоем, как мы живем, что мы кушаем курицу. Но у меня они могут знать, только что в заднице темно…
Виля. А где Дрыбчик?
Злота. Дрыбчик? Ой, он помнит Дрыбчика… Дрыбчик еще два года назад утонул.
Рахиль. Он поспорил на поллитра, что переплывет Гнилопять… Так туда он переплыл, а назад — нет… А тут был во дворе еще один бандит, Витька Лаундя, ты помнишь? Так ему отрезали обе ноги, у него гангрена… А ты помнишь муж Дуня, что они были на Рузиной свадьбе?
Злота. Фамилия его Евгеньевич, нет, Евгений… Чтоб я так знала про него…
Рахиль. Вот она тебе скажет… Евгеньев его фамилия… Так пять лет назад он застал у Дуни одного пенсионера, что он за этой старухой ухаживал, и так крикнул от ревности, что у него оборвалось сердце. (Смеется.)