Но Авдотьюшка горюет — не унимается.
— Там ведь и мясцо было, и селедочка, три короба, и хлебец, и яйца, два пакета... Однако пуще всего кошелочку жалко... Где ж она теперь, моя кормилица, где ж она теперь, моя Буренушка?
В той же больнице, где Авдотьюшка, инженер Фишелевич лечился, кибернетик низкооплачиваемый. В больнице, как в тюрьме, люди быстро знакомятся.
— Юрий Соломонович.
— Авдотья Титовна.
— У вас, Авдотья Титовна, что?
— Пихнули меня.
— А что это такая за болезнь, — иронизирует Фишелевич, — у меня, например, перелом правой руки.
Пригляделась Авдотьюшка.
— Точно, — говорит, — тебя из очереди в правую сторону выбросили, я вспомнила. Но не горюй. Без яиц остаться не так обидно, как без колбасы.
Среди больных заслуженная учительница была с тазобедренным переломом. Начала она обоих стыдить.
— Как вы можете вслух такие анекдоты рассказывать.
— Какие анекдоты, — говорит Авдотьюшка, — все правда святая... Яйца болгарские, а колбаса «советская».
— Вы еще и антисоветские анекдоты про Варшавский договор здесь рассказывать вздумали, — возмущается учительница и еще более стыдит, а особенно Фишелевича, того по еврейской линии стыдит и обещает выполнить свой гражданский долг.
— Позвольте, — пугается Фишелевич, — слова Авдотьи Титовны советская печать подтверждает, — и достает из тумбочки большую книгу в коричневом переплете.
Часто читал Фишелевич эту книгу, и все думали — роман читает.
— Вот, — говорит Фишелевич, — вот сказано: «К наилучшим деликатесным сырокопченым колбасам заслуженно причисляют колбасу «советскую». В ее фарш, приготовленный из нежирной свинины и говядины высшего сорта, добавляют очень мелкие кубики твердого шпига, который дает на разрезе привлекательный рисунок. Обогащает вкус и аромат советской колбасы коньяк или мадера и набор специй. Перед использованием рекомендуется нарезать колбасу тонкими полупрозрачными ломтиками».
— Вот оно как, — говорит шофер, который с переломом обеих ног в кресле на колесиках передвигался, — вот оно, значит, как ее начальство нарезает.
Тут опять учительница.
— Это, — говорит, — диссидентская книга... Эту книгу диссиденты распространяют, чтоб над нашими временными трудностями поглумиться... Негодяи, сионисты... Но знайте, ироды, что я старая контр-антисоветчица, — и зарыдала от обиды и от невозможности всех приговорить к расстрелу.
ebooksa