Деяние Луны

Мне очень хотелось оживить каменное лицо, стереть ледяное спокойствие.

«Да и как можно оставаться хладнокровным в такой момент?»

– Не думала, что ты увлекаешься патологоанатомами.

– Ты слишком наблюдательна и это некстати, – тяжело вздохнув, парень закинул ноги на кровать. – И что мне делать с надоедливым Буратино?

– Буратино? Почему это я Буратино? – ощетинилась я, не понимая, что имеет в виду юноша. Любопытство не грех, а ложь свойственна скорее Орловым, чем мне. Так что на ум не приходила ни одна черта, с которой могла бы себя сравнить. Мы были непохожи. Совсем. Взять хотя бы то, что он был парнем.

– Если будешь совать нос в чужие дела, то тоже такой вырастит, – и хотя губы изогнулись в усмешке, в глазах заплясали дьявольские бесенята. В такие моменты я боялась Костю больше всего на свете. Верный признак того, что он в ярости, просто слишком хорошо себя контролируют, чтобы демонстрировать окружающим. Вместо криков и драк, парень превращался в злобного хирурга, который легко расправлялся со своими врагами в словесной дуэли, загоняя в тупик вопросами, заставляя поверить в собственную глупость.

«Гуманнее было бы убить», – пришло на ум чьё-то выражение. И именно так Костя уничтожал своих соперников, разрушая личность своим давление. В одно мгновение он мог из гнусной твари, что стебётся над твоими страхами, превратится в милого юношу, который будет уверять в привязанности и любви.

Парень поигрывал пальцами на ногах, наблюдая за мной так, как кот наблюдает за мышкой, давая ощутить в последние минуты жизни вкус свободы.

Я не предала значение такому поведению. Это была уютная норма, от которой мы могли рвануть к полному игнору, или страсти, ощущая неведомое притяжение. Взгляд опустился на ноги и медленно пополз вверх, исследуя каждый изгиб, каждую прижатую к коже волосинку. Они были великолепны, и я не могла остановиться, с раболепием разглядывая смугловатую кожу.

– Поиграем в доктора? – внезапно его голос раздался совсем рядом.

– Зачем? – руки сжали уголок одеяла и потянули на себя, но было уже поздно.

Схватив за лодыжку, отчего боль пробежала тонкими иголками по всему телу, Костя потянул ногу на себя, что-то изучая.

«Там же только брюки и ничего больше. Что можно увидеть?»

– Тебя учили быть нежным?

– Нежным? – Костя непонимающе посмотрел на меня и пожал плечами. – У тебя опухла нога. Нужно приложить лёд, иначе завтра не сможешь ходить. Так что я итак принимаю максимум участия в твоей проблеме.

«Звучит высокомерно», – пронеслось в голове, словно он снизошел до того, чтобы оказать милость, а я такая-сякая не оценила это.

– Придётся это ликвидировать, – раздался предательский треск и я, испугавшись, попыталась вывернуться из стальной хватки, но рука лишь крепче сжалась, не давая шевельнуться.

Костя разорвал штанину до колен, а затем избавился от колготок, подцепив их канцелярским ножом:

– Вполне сойдёт. Можно обойтись мазью.

– Думаю, остановимся на этом.