Это трусливый человек, предавший забвению имя джентльмена и солдата, не готовый пожертвовать своей жизнью ради чести своего Бога, своего короля и своей страны. Пусть ни один человек не осуждает меня за то, что я содеял. Ибо, если Бог не забрал наши сердца ради наших грехов, он не может быть более безнаказанным.
Неизвестно, что было причиной этого убийства: «политический фанатизм или личная месть, но, во всяком случае, заговора не было. Однако королю очень хотелось найти что-нибудь подобное, и он потребовал, чтобы Фелтона пытали, так как в то время пытка еще употреблялась и в Англии, и в других странах».142
А некоторые до сих пор считают, что Джон Фелтон был шпионом кардинала де Ришелье, однако доказательств этому так и не нашлось.
Что же касается истории с бриллиантовыми подвесками, то это не была целиком и полностью фантазия Александра Дюма. Впервые эту историю рассказал друг королевы Франсуа де Ларошфуко. В своих «Мемуарах» он пишет:
«Герцогиня де Шеврёз вскоре покинула двор английского короля и вместе со своим мужем-герцогом вернулась во Францию; она была встречена кардиналом как лицо, преданное королеве и герцогу Бекингему. Тем не менее он пытался привлечь ее на свою сторону и заставить служить ему, шпионя за королевой. Больше того, на какое-то время он даже поверил, что госпожа де Шеврёз благосклонна к нему, но при всем этом, не очень полагаясь на ее обещания, принял и другие меры предосторожности. Он захотел принять их также и в отношении герцога Бекингема. Зная, что у того существует в Англии давняя связь с графиней Карлейль, кардинал, разъяснив графине, что их чувства сходны и что у них общие интересы, сумел так искусно овладеть надменной и ревнивой душой этой женщины, что она сделалась самым опасным его соглядатаем при герцоге Бекингеме. Из жажды отмстить ему за неверность и желания стать необходимой кардиналу она не пожалела усилий, чтобы добыть для него бесспорные доказательства в подтверждение его подозрений относительно королевы. Герцог Бекингем, как я сказал выше, был щеголем и любил великолепие: он прилагал много стараний, чтобы появляться в собраниях отменно одетым. Графиня Карлейль, которой было так важно следить за ним, вскоре заметила, что с некоторых пор он стал носить ранее неизвестные ей бриллиантовые подвески. Она нисколько не сомневалась, что их подарила ему королева, но чтобы окончательно убедиться в этом, как-то на балу улучила время поговорить с герцогом Бекингемом наедине и срезать у него эти подвески, чтобы послать их кардиналу. Герцог Бекингем в тот же вечер обнаружил пропажу и, рассудив, что подвески похитила графиня Карлейль, устрашился последствий ее ревности и стал опасаться, как бы она не оказалась способной переправить их кардиналу и тем самым не погубила королевы. Чтобы отвести эту опасность, он немедленно разослал приказ закрыть все гавани Англии и распорядился никого ни под каким видом не выпускать из страны впредь до обозначенного им срока. Тем временем по его повелению были спешно изготовлены другие подвески, точно такие же, как похищенные, и он отправил их королеве, сообщив обо всем происшедшем. Эта предосторожность с закрытием гаваней помешала графине Карлейль осуществить задуманное, и она поняла, что у герцога Бекингема достаточно времени, чтобы предупредить выполнение ее коварного замысла. Королева, таким образом, избегла мщения этой рассвирепевшей женщины, а кардинал лишился верного способа уличить королеву и подтвердить одолевавшие короля сомнения: ведь тот хорошо знал эти подвески, так как сам подарил их королеве».143
Вот и вся история, и в ней нет места каким бы то ни было мушкетерам. Впрочем, и без них она достаточно спорна, неясна и противоречива.
Есть мнение, что королева действительно подарила герцогу Бекингему бриллиантовые подвески. Но не в Париже, как утверждает Александр Дюма, а в Булони, где отъезжавшим в Англию предстояло подняться на борт корабля. Королева плакала, Бекингем плакал, а шпионы кардинала де Ришелье поспешили донести своему начальнику, что потерявшая от любви голову Анна преподнесла своему любовнику аксельбант с двенадцатью подвесками – подарок ее венценосного супруга. Подобное «художество» можно объяснить лишь тем, что испытанное наконец-то Анной блаженство совершенно лишило ее осторожности, ведь было очевидно, что блистательный герцог не спрячет подвески в шкатулку, чтобы тайком ими любоваться, а станет их носить.
Впрочем, недаром французский философ Дени Дидро говорил, что «любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет».144 При этом, правда, он добавлял, что любовь дает разум тем, у кого его нет, но последнее в данном случае – не про Анну с Бекингемом…
Оливер Кромвель и английская революция
Все это, конечно, очень интересно, но вернемся к Кромвелю. Он происходил из мелкой дворянской семьи, и молодость свою он провел бурно, предаваясь разного рода излишествам. Но потом с ним произошла перемена: он стал очень набожен, начал вести умеренный образ жизни и сделался добрым отцом семейства. Будучи выбран в члены нижней палаты Парламента, Кромвель не отличился как оратор; голос его был хриплый и монотонный, речь растянутая и запутанная, черты лица грубые, а одевался он весьма небрежно. Но под этой непривлекательной наружностью скрывались удивительные таланты и железная сила воли.
Во время междоусобной войны он получил от Парламента позволение набрать свой особый конный полк. Кромвель понял, что храбрости «кавалеров» и их чувству чести надо противопоставить религиозное воодушевление. Он набрал свой отряд преимущественно из людей набожных и твердых характером и ввел у себя строжайшую дисциплину. Воины его проводили время в лагере за чтением Библии и пением псалмов; а в битвах отличались удивительным мужеством. Благодаря Кромвелю и его отряду парламентское войско одержало решительную победу при Мерстонмуре; с тех пор он обратил на себя общее внимание.
Говоря о парламентской армии, следует отметить, что она была набрана из простонародья, но мало-помалу она обучилась и стала отважнее. Напротив, королевские войска, состоявшие большей частью из волонтеров и людей зажиточных, нелегко примирялись с дисциплиной.
Королевство было в печальном положении. Во всей Англии господствовало смятение <…> Королю все изменяли; впрочем, по своему характеру он и не стоил истинной преданности.
Оливер Кромвель играл в парламентской армии очень важную роль. Он был душой всех военных распоряжений и действий. Рожденный полководцем, Кромвель «превосходно знал своих благочестивых воинов и одушевлял их молитвой и проповедями. Кроме того, он отлично понимал военную организацию и имел неограниченное влияние на своего начальника, искренно благочестивого и чуждого честолюбия Ферфакса».145
Кромвель и Ферфакс в январе 1644 года одержали победу над роялистами при Нантвиче. Потом, 14 июня 1645 года, Карл I был наголову разбит при Нэсби. Впрочем, сам король вел себя в тот день молодцом. После битвы он хотел собрать свою кавалерию, пребывавшую в беспорядке, и возобновить сражение, чтобы выручить пехоту, которая, окруженная неприятелем, мужественно держалась несколько часов, но кавалерия не послушалась его приказа. Карл потерял в этом сражении 5000 человек, весь обоз и всю артиллерию. Весь тайный архив его также попал в руки противника. После этого Парламент поручил человеку ловкому в подобного рода делах выбрать письма и отрывки из актов, которые могли повредить королю в глазах народа, они были напечатаны и распространены в огромном числе экземпляров.
В сентябре 1646 года умер член Палаты лордов и член Королевского совета граф Эссекс, и Оливер Кромвель стал важнейшим лицом не только в армии, но и в Парламенте, где Томас Ферфакс не имел голоса. После этого военный совет, учрежденный Кромвелем, высказал прямо, что «армия представляет собой народ в отношении к незаконно присвоенной власти Парламента, который давно бы пора распустить и выбрать новый».146
Таким образом Кромвель незаметно приготовил себе военную диктатуру. Одновременно с этим он провел в Парламенте ловкое предложение, имевшее в виду уничтожение королевской власти. В результате Парламент постановил, что не будет принимать никаких обращений о примирении с королем, который бежал, переодетый в крестянское платье, к шотландцам. А всякого, кто обратится к королю, Парламент постановил считать государственным преступником. А тем временем шотландцы выдали Карла англичанам за 400 000 фунтов. Затем король был предан суду, приговорен к смерти как «враг всех добрых людей нации» и обезглавлен 30 января 1649 года в Уайтхолле. В последние минуты своей жизни король показал настоящее мужество: «он взошел на эшафот с таким достоинством, что смерть его произвела глубокое впечатление на народ и во многих пробудила сожаление».147
ebooksa