– Но чесать я собиралась мягкого и пушистого леонбергера, а не... наглого блондинистого типа! – притворно возмутилась я. Правда, рука сама уже потянулась к его волосам.
– Не понял, что ещё за дискриминация блондинов?! – решил он тоже изобразить возмущение, причём не открывая глаз. – От Гирзела заразилась?! По ходу, придётся ограничивать ваше общение.
Я тут же отдёрнула руку:
– Ограничивать?! А вот об этом и не мечтай! И лучше сразу забудь данное слово!
Паразит приоткрыл один глаз:
– Мне что, к Джите идти за почёсываниями?
От возмущения — теперь уже более чем реального — у меня аж в зобу дыханье спёрло. А рука, опять же сама, поднялась в замахе. Стукнуть его захотелось просто до ужаса!
– Лисовский! – пропыхтела я. – Нагло пользуешься тем, что раненых нельзя бить?!
– Ага, – заявил этот бессовестный тип, без малейшего раскаяния.
– Ну фейс-то у тебя нисколько не пострадал, – мстительно напомнила я. – Так что пощёчину вполне можешь схлопотать.
– Лучше поцелуй, свободолюбивая ты моя, – окончательно обнаглел паразит.
Ну ничего ж себе!
– Пусть тебя Джита целует, – буркнула я.
– Не хочу, – выдал он всё так же невозмутимо.
– Но ты же хотел, чтобы она тебя почесала, – напомнила ехидно.
– Я солгал.
Невозможный тип! Ещё Шварценеггера будет мне тут изображать!
Но всё же невольно засмеялась. Злость как рукой сняло. И я потянулась к его чувственным губам.
А в следующую секунду меня сгребли в объятия — правда, лишь одной рукой.
Мурашки радостно пустились в забег вдоль позвоночника. И вскоре оккупировали уже всё тело. Жар потёк по венам. Голова привычно закружилась. Желание взвилось почти моментом.