– Буду, – без зазрений совести заявил наглец. – Видел я их на Земле. Тогда они находились именно там.
– Каким же образом теперь оказались здесь?
Нахмурившись, Лисовский тяжело вздохнул.
– Лана, а вот эта история не имеет к нашей с тобой проблеме абсолютно никакого отношения, – отрезал он.
– Почему ты не хочешь ничего рассказывать?! – обиделась я. – Одни недомолвки и тайны мадридского двора.
– Ну почему же «ничего»? То, что имеет значение, я рассказываю.
– Ладно, не хочешь — не говори, – огрызнулась, утыкаясь взглядом в свою тарелку. Допрос провалился по полной программе. Раньше он увиливал от ответов, теперь и вовсе перешёл к прямолинейным «тебя это не касается».
– Не хочу — не совсем верное определение. Не имею права. Ты не входишь в круг посвящённых.
Ах в круг посвящённых не вхожу! Конечно, не вхожу — если меня ни во что не посвящают! Или...
– Ты давал магическую клятву молчания? – высказала предположение вслух. Коли так — тогда, понятное дело, не может ничего рассказывать.
Лисовский вдруг рассмеялся:
– Лана, ты явно перечитала фэнтези. Нет никаких магических клятв. Однако простое слово, представь себе, тоже что-то значит.
– То есть ты дал слово молчать? – уточнила я.
– Да.
Ладно. Злость резко пошла на убыль. В конце концов, ведь, если человек держит слово, это характеризует его исключительно с положительной стороны. Пусть даже при этом страдает чьё-то любопытство.
И я верила ему, что для меня данная история не имеет ровным счётом никакого значения. Конечно, хотелось бы больше доверия с его стороны. Но пусть уж лучше держит своё слово, чем окажется треплом с языком без костей.
– Мир? – Кирилл звякнул своим бокалом о мой, стоящий на столе.
– Мир, – улыбнулась я, беря бокал в руку, и чокнулась с ним.
В общем, выпили за мир в нашей маленькой компании.
– У тебя кроме боя курантов есть ещё какие-нибудь записи на телефоне? – вдруг спросил мужчина.